Алексей СУЗЮМОВ, Вячеслав КАРПОВ
Кстати, это Афанасьев, как пишет он сам, добился того, что в мурманском порту отменили воздушние тревоги – портовые рабочие, как и матросы торговых судов, должны были для ускорения разгрузки работать даже при атаках фашистской авиации. Между прочим, прямым попаданием была разрушена времянка – вынесенный в порт, поближе к причалам, штаб Папанина. К счастью, там никого не было – штабные работники были на судах.
Афанасьев продолжает: «Папанин подходил то слева, то справа к Сталину. Тот отмахивался от него рукой. Как избалованный ребенок у матери, Папанин, зная, что, как правило, ему никто не отказывает, добивался своего... Без 10 минут полночь Сталин сказал: «Вот и Новый Год приближается – пошли встречать!» – кивнул Ворошилову и Микояну, и в хорошем настроении удалился, махнув нам рукой… Мы опаздывали на встречу Нового Года, и здорово. Ехать нужно было далеко, на дачу Ширшова. Мела снежная пурга… машина Папанина неожиданно съехала с дороги в кювет. За ней последовала и моя машина… Прибыли мы на дачу только в пять утра... Несмотря на просьбы хозяйки, за стол никто не садился, так как Герои Советского Союза Ширшов, Федоров и Кренкель без своего руководителя Папанина занять места за столом напрочь отказывались... Наши жены и другие гости прислушивались к каждому шороху, боялись задать вопрос: а вернемся ли мы от Сталина?.. Каждый из нас в те далекие времена предпочитал быть предельно осмотрительным и осторожным, чтобы не давать ни малейшего сомнения в своей благонадежности. В стране завелась плесень, появились тысячи добровольных осведомителей, доносчиков...»
И еще: «Среднего роста, плотный, как говорят, литой, Папанин входил в кремлевские приемные с улыбкой и острой шуткой. Этакий русский мужичок с веселыми, хитренькими глазками… Докладывая о ходе перевозок, всегда проявлял заботу о людях, о портовых рабочих, солдатах и матросах, попросит или увеличить питание, или заменить спецодежду, или наградить работников Крайнего Севера... Микоян (курировавший Главсевморпуть как член ГОКО – прим. авторов) часто отмахивался от его просьб (поскольку приоритет был фронту), но Папанин как ни в чем ни бывало уверенно продолжал доклад, а в конце снова возвращался к своим просьбам». Часто этот маневр срабатывал.
Закончилась война. Сталин назначил Афанасьева в Тройственную комиссию по репарациям – он должен был делить с американцами и англичанами трофеи: торговый и рыбопромысловый флот. Нужно было немедленно вылетать в Берлин. Вместе с женой они приехали домой собираться. «Приехав домой, мы были поражены. Наши дочки бегали по квартире, держа в руках красивых мороженых неощипанных фазанов. – Кто вам их дал? – Дедушка Ваня... Он приезжал и передал целый мешок замороженных фазанов... Я тут же позвонил Папанину. – Откуда они у тебя? – На Кавказе охотился. Шесть колхозов моего имени стреляли фазанов, вот привез, развожу своим друзьям, товарищам… – А Мехлиса ты не боишься (это был всевластный и беспощадный министр госконтроля СССР – прим. авторов)? Он как следует тебе всыплет, – шутя сказал я. – Нет, не боюсь, Папанину еще никто не всыпал!..» Афанасьев далее пишет: «Забегая вперед скажу, что номер этот ему дорого обошелся, всыпали, да еще как!»
Афанасьев описывает манеру, в которой работал начальник Главсевморпути Папанин. «Однажды я присутствовал при докладе его заместителя, ответственного за снабжение. – Плохо с отгрузкой цемента, заводы не выполняют план, а это может задержать выход судов в Арктику... Папанин тут же снял трубку ВЧ – «Сестричка, дорогая, соедини меня с Новороссийском. Но предварительно узнай имя-отчество главного диспетчера Новороссийского цементного завода и позвони мне. Поняла? Умница, спасибо, дорогая». Дальше состоялся такой диалог: «Браток, что же ты меня подводишь и всех полярников ставишь в тяжелейшие условия, не отгружаешь цемент в Арктику? Кто говорит? Папанин. – Какой Папанин? Откуда? – Из Москвы. Дважды Герой Советского Союза, депутат Верховного Совета. Слышал о таком? – Я немедленно приму все меры, товарищ Папанин, только помогите с вагончиками! – Как только цемент отгрузишь, позвони мне, дорогой. Обязательно позвони, жду!»
Такой же разговор состоялся и с начальником товарной станции – не с начальником железной дороги, а с тем, кто непосредственно подает на завод вагоны. И опять ласковый голос Папанина: «Браток, дорогой, вагончики подай под цемент для Арктикснаба… И мне позвони, жду. А будешь в Москве – обязательно зайди». Так Папанин, вроде бы без усилий, решал труднейшие вопросы послевоенного снабжения, когда абсолютно всё было в дефиците. «Не скрою – пишет Афанасьев – я завидовал тогда популярности и личному авторитету национального героя. Но в то же время прекрасно понимал: что можно ему, то нам не положено… И вот такого человека снимают, а на его место назначают меня».
Загадка миссии Серова
И.А. Серов (1905–1990), молодой командир-артиллерист, после окончания Академии им. Фрунзе в 1939 году, сразу после ареста наркома НКВД Ежова и «зачистки» его команды, был направлен не в армию, а на работу в «органы». В результате кадрового «голода» в НКВД, а также благодаря личным волевым качествам, его карьера развивалась стремительно. Он становится зам. начальника Главного управления рабоче-крестьянской милиции НКВД, а спустя неделю – начальником всей милиции страны. Через 5 месяцев его назначают начальником секретно-политического отдела НКВД (тайной полиции), а уже осенью отправляют на Украину республиканским Наркомом внутренних дел, где он работает вместе с Н.С. Хрущевым и Г.К. Жуковым. Меньше чем за год он прошел путь от майора артиллерии до комиссара госбезопасности 3-го ранга (три ромба в петлице, по-армейскому – комкор, генерал-лейтенант), вершителя миллионов судеб. Затем стал комиссаром 3-го ранга, заместителем Наркома внутренних дел СССР, потом руководил КГБ, затем – ГРУ (армейской разведки), был генералом армии.
Современные исследователи, в своем большинстве, представляют его палачом-сталинистом, способным лишь на жестокие расправы. Однако, список его дел говорит и о другом – это был успешный контрразведчик, не боявшийся непосредственного участия в боевых действиях: до войны – на присоединенных в 1939/40 годах территориях восточной Польши с преимущественно украинским и белорусским населением, которые вливались в состав Украины и Белоруссии, в румынской Бессарабии, ставшей Молдавией, в войну – на Кавказе, после нее – в ходе «советизации» Восточной Европы и подавления сопротивления. Руководил операциями по переселению «неблагонадежных» народов, но и был одним из инициаторов пересмотра дел и освобождения жертв сталинских репрессий.
Наиболее важные события он записывал в своих секретных дневниках – делал это вплоть до своего увольнения в запас в 1965 году, понижения в звании до генерал-майора, лишения звезды Героя и исключения из КПСС, что считал несправедливым. Дневники и подготовленная на их основе, уже после увольнения в запас, рукопись несостоявшейся тогда книги, были обнаружены через 25 лет после его смерти, они хранились в двух чемоданах, замурованных в стене дачного гаража, были найдены случайно во время ремонтных работ и, наконец, опубликованы в 2017 году.
В рукописи Серов рассказывает об одном из своих расследований (дальше цитируется по указанной выше книге). Было это в мае 1942 года, поездка была связана с разгромом ленд-лизовского каравана с военным грузом (заметим, что страдали многие караваны, но он выехал на разбирательство только одного случая). Серов пишет: «Утром, разбирая почту, я увидел шифровку Уполномоченного ГОКО по ленд-лизу Папанина И.Д., в которой он докладывал, что караван судов, шедший из США в Архангельск, в Белом море (указывал параллели) подвергся налету немецкой авиации, и 12 кораблей с сотнями танков, самолетов, автомашин и военным снаряжением были потоплены, только один пришел в Молотовск (теперь Северодвинск – прим. авторов). На телеграмме резолюция Сталина: послать на место Серова. Тщательно расследовать и доложить… В Архангельск прилетели нормально. На аэродроме встречал Папанин, который тут же, волнуясь, спросил, какой у меня план. Я сказал, что буду расследовать, как это поручил мне т. Сталин, а потом с результатами ознакомлю… В первый же день я к вечеру вызвал командующего ВВС Архангельской зоны и тщательно разобрался, смогли бы истребители вылететь на помощь американским кораблям. Когда промеряли расстояние от аэродрома до места происшествия в море, то оказалось, что самолетам не хватило бы горючего возвратиться на аэродром. Значит, авиация не могла спасти положение.
На следующий день вызвал моряков, с которыми также по карте разобрался, смогли ли бы они направить быстроходные катера для того, чтобы вызволить из беды корабли. Оказалось, что по их скорости они пришли бы к шапочному разбору. Далее осталось выяснить, почему же американцы, 12 экипажей кораблей, не могли побить немецкие самолёты… оказалось, что у американцев не было намерения вступать в бой с немцами… На следующий день я в УНКВД сел писать об этом шифровку в Москву... Я долго думал, указать или нет, что Папанин в момент, когда получил сигнал бедствия, не обратился за помощью ни к авиаторам, ни к морякам, а потом решил, что раз ни те, ни другие не могли помочь, то не стал писать. Папанину, видимо, наши работники НКВД сообщали, где я и чем занимаюсь, так как в Архангельске он пользовался авторитетом. Когда я уже кончал донесение, мне начальник УНКВД доложил, что И.Д. Папанин ждёт в приёмной. Я его вызвал. Он сразу начал спрашивать, что ему за эту вину будет. Я рассмеялся и подал ему шифровку для прочтения. Когда он закончил, то бросился меня целовать и обнимать, заявив, что я его спас. Конечно, могли бы его наказать… На аэродроме Папанин преподнёс мне спальный мешок на собачьем меху, в котором он, якобы, спал на льдине (в чём я сомневаюсь)».
Спрашивается – а за что наказывать, в чем была вина Папанина? Ее не было. Но такова была практика сталинского времени: надо было найти виновных. Так что Серов действительно спас Папанина от гнева Сталина. Вполне вероятно, что по законам военного времени пострадал бы и весь папанинский штаб. Но обошлось…
Серов не называет номер разгромленного каравана – судя по указанной выше дате (май 1942), это, как мы теперь знаем из открывшихся военных хроник, могли быть караваны PQ-15 или PQ-16. В Белом море было, якобы, потоплено 12 судов. Но оба майских каравана были весьма успешными: PQ-15 из 25 судов потерял только три (остальные пришли в Мурманск 5 мая), а PQ-16 – семь судов, одно вернулось, остальные 27 достигли Мурманска и Архангельска 30 мая. По немецким источникам, наиболее мощной была авиационная атака 27 мая на PQ-16, в которой участвовал 101 «Юнкерс-88», т. е. вся 30-я немецкая эскадра, базировавшаяся на севере Норвегии. В результате ими было потоплено 4 транспорта, а несколько судов было повреждено. При этом немцы потеряли 8 самолетов. И в хрониках не значатся 12 американских судов, потопленных немцами в Белом море в мае 1942 года.
Высока вероятность того, что Серов в целях сохранения секретности исказил задачу и географию своего расследования. Большинство судов весной-летом 1942 года приходили в Мурманск (с 1942 г. более половины судов в составе конвоев были американскими). И штаб Папанина находился там же, по крайней мере, до середины 1942 года, когда в августе мурманский порт был разгромлен немецкой авиацией. Но 30 апреля в 187 милях (по другим источникам – в 250 милях) к северу от Мурманска был торпедирован немецкой подводной лодкой легкий британский крейсер «Эдинбург», который шел во главе конвоя QP-11 и вез в своих трюмах в Великобританию, в уплату ленд-лизовских поставок, 465 золотых слитков общим весом в пять с половиной тонн. Может быть, расследование Серова было связано именно с этой потерей?
Командирование на место событий замнаркома НКВД было бы в этом случае понятным. Перевозка золота была и долго оставалась операцией сверхсекретной, место гибели крейсера тоже было у нас засекречено (да и плохо известно), и возможно для конспирации он и в рукописи, которую писал, когда все эти сведения оставались секретными, исказил географию и содержание событий, не доверив правду бумаге (золото со дна моря подняли двумя партиями в 1981 и 1986 гг.). А немецкая авиация в том бою, вообще, не участвовала из-за снежных завесов. Добивали «Эдинбург» немецкие эсминцы, а окончательно затопили сами англичане, чтобы золото не досталось врагу. Впрочем, замнаркома мог прилететь и в Архангельск, как место более безопасное, и Папанин мог туда к нему прилететь из прифронтового Мурманска. А с картами и расчетом расстояний, вообще, можно было бы поработать в Москве. Но поездка нужна была в связи с чем-то очень важным, и этим важным могло быть утраченное золото.
По поводу отказа защищать свои подбитые суда, нужно сказать следующее. У иностранцев имелась инструкция британского адмиралтейства, исходившая из того, что жизни моряков важнее материальных ценностей. Они полагали, что набрать и обучить экипаж труднее, чем построить новый корабль. А немцы давали возможность иностраным экипажам уйти на спасательных шлюпках – они расстреливали только наших моряков. Советские моряки, напротив, сражались за живучесть своих судов до последнего и часто побеждали.
Продолжение следует.
«Новая социальная газета», №30, 23 августа 2018 г.
Публикация размещена с разрешения редакции «НСГ».
Адрес редакции «Новой социальной газеты»: г. Пенза, ул. К. Маркса, 16. Тел./факс.: 56-24-91, 56-42-02, 56-42-04.
