Марина ГЕРАСИМОВА

 

Романс декабря

 

Вдыхай между строк неприкаянный ветер,
блуждающий в проводах.
Беги от красивых решёток в глаза горизонта.
Мой тост за тебя: в чародейном бокале
смешались огонь и вода.
Забытое сердце согреется не по сезону.

По кочкам, по кочкам, по ровной дороге,
по выцветшим облакам –
твоё незабвенное имя в плену опоздания.
И нет больше веры словам ледяным,
если верить твоим рукам.
Срастается пропасть и рушится мира здание.

Надежды мои засыпает песком,
а иллюзии прячет туман.
Великое дело – веками молчать у причала,
чтоб сладкие слёзы, согретые смехом,
текли в мировой океан
Любви, у которой не будет конца и начала.

 

Романс послушать можно здесь: http://vk.com/marinagerasimov

 

Крем

Детская комната даже тебя не помнит.
Слишком приятно не быть нигде. С окнами на Париж.
Или играть под дождём с человечками в Mortal Kombat.
Встать во весь рост, любоваться, как ты горишь,

вся такая нескладная — не в рифму, всегда не в тему…
Ни о чём не заботясь и никого не любя,
ты хотела шатать систему.
Ну, хотя бы, не стать системой.
И система сожгла тебя.

 

 

***

...Всё дело ни в острых коленках, ни в узких её плечах,

ни в камышовых ресницах, ни в медном привкусе губ…

Просто он её так стремительно не замечал,

но однажды что-то замкнуло и переклинило,

и хрррруп!..

Хрупкое кое-что разбилось –

наверное, так треснул лёд

или пала крепость к её несравненным ногам…

А он смотрит на неё и не узнаёт…

самого себя.

И улыбается донага.

 

 

 

7 ноября

 

Пьяное зеркало смотрит в тебя –

умора:

«Девочка, минус десять – время не властно!»

Но отчего-то тает твой старый город,

всё расплывается – контуры, даты, краски…

Из застывающих чувств образуются рифы.

В детство врываешься – пыльно и как-то тесно...

Куришь легенды, паломничаешь по мифам,

но от себя не сбежишь ни в какое место!..

В плед мизантропии кутаться с потрохами?

Или со смертью кокетничать,

чтоб не скучно?..

Метишь обрывки улиц плохими стихами

(больше абстракций – не напоказ же душу).

Множишь усмешки, чтоб не было видно груза…

Нет, не вписаться в строй муравьиных самок!

Вот тебе – воздушный поцелуй

и воздушная кукуруза!

И бери осадой новый воздушный замок!

 

 

***

Неужели кому-то весело

в этом грязном холодном месиве

многословья и мракобесия?

Ну не броситься же с моста!

Сядь, отравимся сладким опытом.

Можно даже в обнимку и шёпотом.

А потом — пропади всё пропадом —

а плечами звенит пустота!

Ни суфлёра тебе, ни попутчика!

Я как тень — от лучика к лучику.

А свобода — фигня летучая,

но липучая — так и знай!

Ей до лампочки и до фенечки

симпатичные шизофренички,

"сериалы", понты, копеечки

и фальшивый любовный рай!

 

 

 

На Мосту

Успей познать себя. И сжечь.
С.Ж.

 

Тебя совершенно не прёт

навсегда с головой уходить под лёд,

беречь осколки кривых зеркал,

дышать угаром чужих болот

и, не начав, созерцать финал.

Это сердце – в его огород,

этот снег – в его пустоту.

Где тонко – не рвётся:

за случай бороться

не стрём –

танцевать с фонарём

на мосту.

 

*

Таскать за собой чемодан людей,

историй, событий, проблем и мест,

засвеченных временем чувств, идей,

девочка, когда тебе надоест?

Хочешь подтекстов, хочешь начинки –

видишь в окошке своём пургу.

Может быть, это секунд песчинки

складываются в фигурку на бегу?

 

*

Здесь не держат – нигде не ждут,

но можно сменить очки.

На полустанке полупустых не бывает –

удар, замыкание, искры.

В самый глупый момент просыпаешься – где же тут

бабочки и сачки?

Порошком на ладонь вечности просыпаешься –

и живёшь быстро...

 

 

 

Для МО

 

Нашим рассветам
и лету –
вдогонку соль!
И не полюбит тебя только тот,
кто слеп.
Неотразимая,
не отражённая в лужах осени,
без тебя этот город – холодный кирпичный склеп
и хранилище воспоминаний, вина и смеха,
отпечатков наших ботинок –
на облаках.
Я хочу с тобой в горы, в море – в залив влюблённых,
или просто дышать на балконе
о пустяках.

А у тебя – свои реакции и картинки.
Где-то в иных плоскостях –
твоих глаз золотые льдинки
ярко мотают дни.
Детка, когда ты окажешься в нашей глубинке,
будут нам лето и море, и скалы…
Ты только звони!

 

 

Остатки тепла

В сентябре
на пушистом ковре
каменеют остатки тепла.
Грязно-белый дождь и томатный сок
размывают границы стен.
Её нежное тело в прохладной воде
пахнет бромом и серебром.
Затупилась игла, задохнулась юла
и совсем не осталось тем.

Кто умеет прощаться добром —
и архивы — в печь,
перед тем расступаются горы,
смолкает любая речь.
А тут... о прокисших жалеешь снах,
если нечего больше беречь.

От души до души
проросли камыши.
Я в болоте перрона по пояс
маши — не маши.
На короткие юбки меняю клеши —
от себя разве скроюсь?
В бирюзовом небытии
исчезают мысли твои,
тянут лапки усталые звёзды,
кончается поезд...

 

 

***

Я устала врубаться в твои подтексты,
в потёки полутонов.
Идеалы – осколки бутылок у наших ног.
Муравейник построю из слов –
это всё, что я могу.
Все пробелы молчат о тебе,
так умело молчат, как я неумело лгу.
У тебя нет таблеток от пустоты,
у меня нет ответов от простоты.
Очевидно:
инквизиторы пишут историю –
надо сливаться с ландшафтом и жить,
свою суть истирая до дыр.
Или сливаться в межконтинентальный сортир!
Нас растаскивает, разлагает на атомы
жёлтый поток кислоты.
Так хотелось бы вместе держаться,
но скользко и нечем держать.
Для кого-то так важно стремиться к вершинам,
для кого-то – кого-то рожать…
Для меня – просто быть там, где ты.

 

 

В никуда

Мои мысли с тобой –
хорохорятся, молодятся,
но они никуда уже не годятся.
Есть же психи – они постоянством своим гордятся.
А мне – жить без солнца
или рубить канат!
А внутри – ни фонарика, ни салюта,
ветрено, морозно и стебануто.
Но зато у тебя на меня есть ещё минута,
а потом – безупречная тишина.

 

 

***

Суматошная девочка вылезла вон из кожи,
притоптала землю, подпрыгнула, полетела…
не умела прохожей быть. Стать не смогла похожей
на кого-то из нас.
Ничего от Него не хотела,
Доверять губы ветру лишь, напевать для Него босанову
и мечтать на восток, где овечка-звезда в упряжке…
На остывших углях танцевать Ему жизнь босоного
и рождаться сто раз, просыпаясь в Его рубашке.

 

 

Когда отказывают тормоза

 

Что будет с нами?
Мы станем снами друг друга,
раскалёнными полюсами,
кровью крашенными простыней парусами,
застиранными до дыр.
Затворись от игры –
в середине норы
греет мягкая пыль,
не пускает лететь со мной
стрелой,
где за окнами мир отмотает время назад.
В мясорубке плацкарта по-братски тепло телам…
Вот вернусь – и расставлю себя по полочкам,
по углам.
Ты рискнёшь поиграть,
а мне нечего ставить и нечем крыть –
крыльев нет, да и не матерюсь.
Не мелю нелепицу, а как могу – молюсь:
«Да прибудет меж нами музыка,
да минует сердца гроза,
когда отказывают тормоза…»

 

 

 

Об авторе

 

Марина Герасимова вошла в этот мир под песнь поздней осени 1985 года.

Из детства она помнит, что проглотила клопа, перепутав с крыжовником. Ещё у Марины была деревянная лошадь, но её вскоре спёрли во дворе.

В школе Марина страдала синдромом отличницы, однако это были девяностые, и синдром быстро прошёл.

Марина поняла законы выживания, записалась в шахматный клуб и занялась спортивным ориентированием. Это оставило след на ее теле и творчестве.

Когда Марина стала серьезнее заниматься литературой и поступила на филфак, прежние увлечения были почти забыты. Герасимову настиг поэтический клуб "Берега", она так погрузилась в стихописание, что стала Членом Союза Писателей и начала издавать книги: "Зеленоглазые сны"(2005), "Луна и кофейные зёрна"(2008), "Обратная связь"(2013).

 

Песня на слова Марины Герасимовой.