Мария ФЕДОРОВА
В очерке «Кавказец», написанном во время второй ссылки (предположительно в 1841 году), М.Ю. Лермонтов создает колоритный образ армейского офицера: «Чуждый утонченностей светской и городской жизни, он полюбил жизнь простую и дикую; не зная истории России и европейской политики, он пристрастился к поэтическим преданиям народа воинственного. Он понял вполне нравы и обычаи горцев, узнал по именам их богатырей, запомнил родословные главных семейств. Знает, какой князь надежный и какой плут; кто с кем в дружбе и между кем и кем есть кровь. Он легонько маракует по-татарски <...> Встретив его, вы тотчас отгадаете, что он настоящий, даже в Воронежской губернии он не снимает кинжала или шашки...».
К тому моменту, когда поэт работал над этим произведением, он уже повидал немало русских офицеров – «настоящих кавказцев», да и сам был неплохо знаком с жизнью горцев и «воспламенился страстью к Кавказу».
Но то, что он писал не о самом себе, очевидно. Прототипом главного персонажа является более опытный и взрослый человек, которого поэт хорошо знал: «наклонность к обычаям восточным берет над ним перевес <...> Ему большей частью от 30 до 45 лет; лицо у него загорелое и немного рябоватое, если он не штабс-капитан, то уж верно майор. <...>был отправлен туда [на Кавказ] на казенный счет с большими надеждами и маленьким чемоданом. Он еще в Петербурге сшил себе ахалук, достал мохнатую шапку и черкесскую плеть. <...>Приехав в Ставрополь, он дорого заплатил за дрянной кинжал и первые дни, пока не надоело, не снимал его ни днем, ни ночью».
Многое в биографии «настоящего кавказца» совпадает с жизнью родственника поэта Павла Петровича Шан-Гирея. Он был женат на Марии Акимовне, урожденной Хастатовой, племяннице Елизаветы Алексеевны Арсеньевой и двоюродной тетушке Лермонтова.
Первое общение Михаила Юрьевича с семьей Шан-Гиреев произошло в 1818 году, когда он вместе с бабушкой приезжал на Кавказские целебные воды.
В 1825 году семейство Шан-Гиреев перебралось на жительство в Пензенскую губернию. До приобретения собственной усадьбы Апалиха все жили в Тарханах. Мишель подружился с «братцами» Акимом и Алексеем и сестрой Катюшей. Особенно близко сошелся с Акимом.
Нежные отношения связывали его с тетушкой Марией Акимовной, которая давала рано осиротевшему мальчику ту материнскую теплоту, которой ему так не хватало. Это видно из их переписки в тот период, когда Лермонтов учился в Москве.
Что касается дядюшки, то впечатлительный Мишель был очарован его рассказами о военной службе на Кавказе. Павел Петрович, как и «кавказец» из одноименного очерка, до восемнадцати лет «воспитывался в кадетском корпусе и вышел оттуда отличным офицером».
Позднее он был определен в егерский полк и прибыл на Кавказ, когда там уже шла война с горцами: «Вот пошли в экспедицию <...> он думает поймать руками десятка два горцев, ему снятся страшные битвы, реки крови и генеральские эполеты…»
Около десяти лет Павел Петрович служил под командованием известного российского генерала А.П. Ермолова, и, конечно, этот факт очень интересовал юного поэта. Он мог видеть, когда гостил в Апалихе, указ об увольнении из службы Павла Петровича, подписанный прославленным генералом. Документ этот являлся для семьи не просто воспоминанием о былой службе, – он стал основанием для утверждения фамилии в дворянском звании.
Предками Шан-Гиреев были обрусевшие татары, возможно, потомки одного из последних крымских ханов Шахин Гирея. Похожие мотивы находим на страницах очерка «Кавказец»: «Кавказец есть существо полурусское, полуазиатское…».
Отец Павла Петровича Петр Федорович служил в Черниговской губернии коллежским канцеляристом. Дед Федор, будучи священником, после приобретения небольшого имения в той же Черниговской губернии, подавал прошение в дворянское собрание о внесении его и всего семейства в дворянскую родословную книгу. Но тогда просьба не была удовлетворена.
Собственных земель Павел Петрович не имел, а во время несения службы на Кавказе жил с семьей в родительском имении супруги – Шелкозаводске Кизлярского уезда.
Рассказы офицера-кавказца стали основой для появления в тетрадях юного Лермонтова нескольких произведений на кавказскую тему: «Черкесы», «Каллы», «Измаил-Бей», «Кавказский пленник», «Хаджи-Абрек», «Аул Бастунджи». Юноша наполнил эти произведения чувствами восхищения и сострадания к горному народу:
Горят аулы: нет у них защиты,
Врагом сыны отечества разбиты,
И зарево, как вечный метеор,
Играя в облаках, пугает взор.
Как хищный зверь, в смиренную обитель
Врывается штыками победитель;
Он убивает старцев и детей,
Невинных дев и юных матерей
Ласкает он кровавою рукою...
Прототипом Измаил-Бея был знакомый П.П. Шан-Гирея кабардинский князь Измаил Атажуков, служивший в русской армии и поднимавший восстания в Кабарде. Светский и образованный офицер поддерживал связь с восставшими кабардинскими и ногайскими аулами, скрывал местонахождение кош-селений (временная стоянка в процессе кочевья) внутри расположения русских войск. Позднее был заподозрен в измене, о чем было донесено командованию: «…предписать 16-го егерского полка полковнику Курнатовскому кош сей, похожий не на что другое, как на гнездо хищников, вовсе уничтожить…»
Ты знаешь, верно, что служил
В российском войске Измаил,
Но, образованный, меж нами
Родными бредил он полями,
И всё черкес в нем виден был…
К названному егерскому полку принадлежал и Павел Петрович, уничтожение отрядов Измаила стала первой серьезной операцией в его армейской жизни.
За время службы было много «дел» против горцев, о чем любил поговорить старый воин. Да и его страсть «ко всему черкесскому» не ушла в прошлое. Писатель И.Захарьин (Якунин), гостивший однажды у Шан-Гиреев, вспоминал в 1859 году, что даже через много лет после отставки Павел Петрович одевался по старой привычке в бешмет и черкеску.
Приметив, что «дядюшка» любит приукрасить свои воспоминания, Лермонтов наградил этой чертой «кавказца», немного иронизируя: «Отставной герой позволяет себе прихвастнуть, выдумать небылицу; на Кавказе он скромен – но ведь кто ж ему в России докажет, что лошадь не может проскакать одним духом 200 верст и что никакое ружье не возьмет на 400 сажен в цель?».
Конечно, нельзя сказать с утверждением, что «настоящий кавказец» и П.П. Шан-Гирей – это один человек. Однако совпадений в воспоминаниях современников и тексте очерка больше, чем расхождений, что у М.Ю. Лермонтова не бывает случайным.
«Новая социальная газета», №16, 20 августа 2020 г. Публикация размещена с разрешения редакции «НСГ». Адрес редакции «Новой социальной газеты»: г. Пенза, ул. Куприна/Сборная, 1/2А. Тел./факс.: 56-14-91.
