Николай ЧЕТВЕРТКОВ

К 140-летию со дня рождения писателя Александра Степановича Грина

В советское время молодежь с упоением читала произведения писателя-романтика Александра Грина. «Алые паруса», «Бегущая по волнам», «Блистающий мир», «Золотая цепь»… Не было, наверное, в СССР людей, не знавших, кто такие Грэй и Ассоль. Про них снимали фильмы и сочиняли песни. Но мало кто знал тогда, а сегодня и подавно, что Грин – это детское прозвище, ставшее псевдонимом замечательного писателя Александра Степановича Гриневского – человека суровой и трудной судьбы.
Родился Александр Гриневский 23 августа 1880 года в уездном городишке Слободское, вырос в соседней Вятке, где его отец Степан Евсеевич, участник польского восстания, поселился, вернувшись из сибирской ссылки, женившись на местной мещанке Анне Степановне Лепковой. Служил он бухгалтером земской управы, а потом земской больницы. В шесть лет с помощью отца Саша научился читать, а мать научила его писать.
В автобиографии А.С. Грин отмечал, что его «детство было не очень приятное». У него умерла мать, когда ему было всего 15 лет. Спустя четыре месяца отец снова женился. Саша враждебно встретил мачеху. Она постоянно жаловалась на его поведение. За «живость характера и озорство» отец его «жестоко карал».
Девяти лет Александр поступил в реальное училище, но «за скверное поведение и за стихотворный памфлет на учительский персонал» был исключен из третьего класса. Отец определил его в городское четырех классное училище, которое не без приключений он закончил в 1896 году. И в 16 лет отправился на поиски «счастливой жизни». Был чернорабочим и моряком в Одессе, рыбаком в Баку, на Урале «работал в железных рудниках, на торфяниках, дровосеком».
В 1902 году, прервав череду своих странствий, Александр Гриневский, то ли устав от мытарств бродячей жизни, то ли под давлением отца, стал солдатом. «Служить мне пришлось, – писал он позднее, – в Пензе, в 213-м Оровайском резервном пехотном батальоне». Батальон был расквартирован в Скобелевских казармах недалеко от Суры, в районе теперешней железнодорожной станцией Пенза IV.
Писатель признавался: «Службу я возненавидел мгновенно». Свои армейские дни в Пензе он описал в рассказе «Тихие будни», выведя себя в роли рядового Степана Соткина: «Как человек бывалый и развитой, он быстро усвоил всю несложную мудрость шагистики и вывертывания носков, выправку, съедение начальства глазами, ружейный механизм и – так называемую «словесность». Ровный, спокойный характер Соткина помогал ему избегать резких столкновений с унтерами и «старыми солдатами». Он не старался выслуживаться, но был исполнителен. Все это не мешало ближайшему начальству Соткина – подвзводному, взводному, фельдфебелю и коптенармусу… – относиться к молодому солдату холодно и неодобрительно». И хотя «солдаты уважали его, мелкая власть, холодно поблескивая глазами, смотрела на Соткина туманно-равнодушным взглядом кота, созерцающего воробьев в воздухе».
Во время летнего лагерного сбора за Сурой «Соткин стрелял плохо, редко пробивал мишень более чем двумя пулями из пяти». А при стрельбе по движущимся мишеням «Соткин выстрелил, пуля, выхлестнув далеко пыль, запела и унеслась. Он потратил зря и остальные четыре патрона, не попал».
– Под ранец, – сказал ротный. Соткин густо покраснел и насупился. Досада и беспричинный стыд овладели им, но скоро понял, что стыдно лишь потому, что придется стоять истуканом в полном походном снаряжении два часа, все будут смотреть и хоть мысленно улыбаться.
Закончив стрельбу, рота вернулась в лагерь. Соткина разыскал взводный и сказал:
– Соткин, оденься и на линейку.
Солдат, выслушав приказание, вернулся в палатку, навесил на себя все, что требовалось уставом, – манерку, патронташи, скатанную шинель, сумку, взял винтовку и вышел, готовый провалиться сквозь землю. Унтер, осмотрев снаряжение, отвел Соткина к середине линейки и поставил лицом к лагерю…
– Так-то, – сказал он и посмотрел на часы, а затем ушел.
Соткин взял «на плечо». Обливаясь потом, он мучился; нестерпимо жгло солнце, накаливая затылок, и от жары в ноющем от тяжести и неестестве иного положения рук по телу пробегал нервный озноб. Седой фельдфебель, улыбаясь в усы, подошел к Соткину, посмотрел ему в глаза и произнес:
– Ближе носки. Локоть.
Через два часа Соткина отпустили.
Прошло несколько дней. Взвод чистил ружья. Тряпочка, навернутая на конец шомпола, давно уже выходила из дула чистой, как стиранная. И Соткин стал собирать разобранную винтовку. Ефрейтор, наблюдавший за работой, подошел к Соткину.
– Дай-ка взглянуть. – Он поднес дуло к глазам, обратив другой конец ствола к солнцу, смотрел долго, увидел, что вычищена отлично, и потому заявил:
– Три. Протирай еще.
– Там ничего нет, – возразил Соткин, показывая протирочные тряпки, – вот, посмотрите.
– Если я говорю… – начал ефрейтор, пытаясь подобрать выразительную длинную фразу, но запнулся. – Почисти, почисти.
Соткин для виду поводил шомполом в дуле минут десять, но уже чувствовал поднимающийся в душе голос сопротивления…
…Группа солдат, поужинав, под руководством фельдфебеля пела песни. Соткин слушал их. У него не было ни слуха, ни голоса.
– Соткин, пой, – сказал фельдфебель, когда песню закончили. – Ты не умеешь, а?
– Так точно, не умею. – Соткин улыбнулся, думая, что фельдфебель шутит.
– Ты никогда не пел?
– Никогда.
– Ах, Соткин, Соткин, – вздыхая, сказал он, сокрушенно покачал головой. – Иди со мной, – сухо сказал он, уже не улыбаясь, сощурил глаза и зашагал по направлению к городу.
Не понимая в чем дело, Соткин шел рядом с ним… Невдалеке от лагеря тянулся старый окоп, густо поросший шиповником и крапивой; в кустах фельдфебель остановился.
– Учили нас, бывало, вот так, – сказал он, ударяя со всей силы Соткина по лицу. Он сделал это не кулаком, а ладонью, чтобы не оставить следов. Голова Соткина мотнулась из стороны в сторону. Оглушенный, он инстинктивно закрылся рукой. Фельдфебель, круто повернув солдата за плечи, ткнул его кулаком в шею, засмеялся и спокойно ушел.
Соткин неподвижно стоял, почти не веря, что это случилось. Обе щеки его горели от боли, в ушах звенело, и больно было пошевелить головой. Он посидел минут пять на земле, потом перебрался в палатку, накрылся шинелью и стал думать…
Впереди было два года службы. За это время могло представиться много случаев для вспыльчивости начальства, а Соткин, человек не из любивших покорно сносить оскорбления… Он знал по рассказам историю некоторых солдат, затравленных до каторги; это происходило в такой последовательности: светлый и темный карцер, карцер по суду, дисциплинарный батальон, кандалы… «Могу здесь погубить свою жизнь», – думал Соткин. Приняв твердое решение более не служить, он заснул.
Через день солдата Соткина утром на перекличке не оказалось. В списках беглых людей в городских и уездных полициях появился мещанин Степан Соткин.
В своей автобиографии писатель А.С. Грин признает, что летом 1902 года он сбежал из пензенского резервного батальона, «но был пойман в Камышине и отсидел месяц в карцере». После этого он сблизился с революционерами. «Мой революционный энтузиазм был беспределен», – писал Александр Степанович.
Когда он решил бежать из армии второй раз, революционеры согласились оказать ему помощь в этом при условии, если он разбросает во дворе казармы их листовки. Гриневский это сделал. После этого ему вручили паспорт на имя пензенского мещанина Александра Степановича Григорьева. И осенью 1902 года побег удался. Чтобы запутать следы, он «приехал в Симбирск (ныне Ульяновск), где проработал некоторое время на лесопильном заводе, а ранней весной отправился в Саратов. Потом скитался «по разным городам России вплоть до Севастополя, где был арестован в ноябре 1903 года за пропаганду во флоте и крепостной артиллерии». Видимо, бывший солдат Александр Гриневский выполнял задание эсеровской организации.
Суд приговорил его «к лишению всех прав и к бессрочной ссылке на поселение». Просидев в Севастопольской тюрьме два года, Александр Гриневский был освобожден на основании манифеста императора Николая II от 17 октября 1905 года. И сразу же выехал в Петербург, где вскоре опять попадает в тюрьму, а в начале 1906 года высылается на четыре года в город Туринск Тобольской губернии.
Прибыв «этапным порядком» к месту ссылки в Сибири, Гриневский через три дня бежит и добирается до Вятки. Отец достает ему паспорт недавно умершего в больнице «почетного гражданина» А.А. Мальгинова (позже это будет один из литературных псевдонимов писателя). С этим паспортом он возвращается в Петербург. И занимается литературным творчеством. Первый рассказ «В Италии» он опубликовал в начале 1907 года в газете «Биржевые новости», еще два – в «Трудовом пути». Творческая работа шла успешно. Под псевдонимом Александра Грина в 1908 году вышел сборник рассказов «Шапка-невидимка», в 1910 году – «Штурман «Четырех ветров», в котором публиковалось десять рассказов, в том числе «История одного убийства».
В нем автор повествует об издевательстве в воинском подразделении ефрейтора по фамилии Цапля над рядовым Михаилом Бородиным, заставляя его чистить сапоги ефрейтору, ходить за чаем, унизительно называя его «Машкой». Солдат долго терпел это и четко выполнял служебные обязанности. Это бесило ефрейтора. И он, считая, что Бородин спит на посту, охраняя склад с оружием, среди ночи тихо подполз к часовому, чтобы вынуть затвор у его винтовки и за это отдать его под суд за нарушение воинского устава. Но часовой бодрствовал и даже узнал Цаплю. Сказал, чтобы ефрейтор поднялся, но он лежал не шевелясь. Тогда часовой перевернул винтовку и штыком проткнул шею лежащего…
Некоторые исследователи творчества А.С. Грина утверждают, что в этом рассказе описан реальный случай, произошедший в 213-м Оровайском батальоне, когда там служил солдатом Александр Гриневский.
В 1910 году Александра Гриневского опять арестовали за прошлые проступки и отправили на поселение в Пинегу Архангельской губернии. Здесь он встретил жену пензенского революционера Надеждинского – политическую ссыльную Марину Савельевну Красильникову, которую поселенцы звали Марой. Она послужила Грину прототипом Ксении Турпановой в одноименной повести.
После двух лет проживания в Архангельской губернии –
15 мая 1912 года – Александр Степанович возвратился в Петербург с «правом носить настоящее имя», где продолжил заниматься литературным творчеством.
Из биографии Грина известно, что он был женат дважды. Первой супругой стала Вера Павловна Абрамова, дочь богатого чиновника. Примечательно, что в рассказе «Сто вёрст по реке» главные герои Нок и Гелли  – это сами Грин и Вера.
Их брак, начавшийся в 1908 году, через пять лет окончился разводом по инициативе Абрамовой: женщина, по ее словам, устала от непредсказуемости и неуправляемости мужа. Не добавляли взаимного понимания и нередкие кутежи Грина. Сам Александр Степанович неоднократно предпринимал попытки воссоединиться. Он посвятил Вере несколько книг, на одной из них написал: «Единственному моему другу». До конца жизни Грин не расставался с портретом Веры Павловны. Как, впрочем, и с портретом отца, умершего в 1914 году.
Тем не менее, в 1921 году молодой человек женился на Нине Мироновой, с которой прожил всю оставшуюся жизнь. Супруги жили счастливо, искренне считая, что они предназначены друг для друга.
Когда Александр Степанович умер, Нина Грин после гитлеровской оккупации Крыма была сослана в Германию на работу. По возвращении в СССР она была обвинена в измене Родине и последующие десять лет провела в сталинских лагерях. Примечательно, что обе супруги Александра Грина не только были знакомы, но и дружили, по возможности поддерживали друг друга в трудное оккупационное и лагерное время.
В 1913 году вышел в свет сборник «Пролив бурь», в 1915 году – «Загадочные истории», в 1916 году – «Искатель приключений». Всего же писатель А.С. Грин издал 13 сборников. В них, по-прежнему, преобладали рассказы романтической тематики, а также повести «Черное море», «Трагедия плоскогорья Суан», «Повесть о лейтенанте Шмидте».
Октябрьскую революцию романтик Грин воспринял как сказку. В рассказе «Фабрика Дрозда и Жаворонка» он изобразил фабрику будущего, утопающую в зелени тополей, с цветниками роз на фабричном дворе, с журчащими фонтанами, плещущимся бассейном. Такая райская фабрика пригрезилась в рассказе петроградскому рабочему Якову Дроздову.
К Грину пришла пора настоящего вдохновения. В 1923 году он опубликовал роман «Блистающий мир», которым «удивил не только читателей, но и литераторов необычайностью фабулы, поразительностью художественной выдумки». Это роман «о летающем человеке Друде, его приключениях и трагической гибели – произведение аллегорическое и вместе с тем удивительно конкретное в своих социальных приметах».
Весной 1923 года, почувствовав недомогание, Александр Степанович едет в Крым, к морю. Живет в Севастополе, Балаклаве, Ялте, а в мае 1924 года поселяется в Феодосии, где пишет романы «Золотая цепь» (1925 г.), «Бегущая по волнам» (1928 г.), «Джесси и Моргиана» (1929 г.), «Дорога никуда» (1929 г.).
Крымский период художественного творчества А.С. Грина был самым плодотворным в его биографии – в эти годы он создал «не менее половины им написанного. В произведениях 1924–1932 годов стала яснее, отчетливее их социальная направленность, их связь с жизнью».
Но 8 июля 1932 года на 52-м году жизни А.С. Грин умер от рака желудка Писателя похоронили на городском кладбище Старого Крыма. На могиле Грина установлен памятник «Бегущая по волнам» скульптора Татьяны Гагариной.
В начале 1933 года писатели Александр Фадеев и Юрий Лебединский написали в издательство «Советская литература»: «Обращаемся в издательство с предложением издать избранные произведения покойного Александра Степановича Грина. Несомненно, что А.С. Грин является одним из оригинальных писателей в русской литературе. Многие книги его, отличающиеся совершенством формы и столь редким у нас авантюрным сюжетом, любимы молодежью…»
Это предложение поддержали писатели Николай Асеев, Эдуард Багрицкий, Всеволод Иванов, Валентин Катаев, Леонид Леонов, Александр Малышкин, Николай Огнев, Юрий Олеша, Михаил Светлов, Лидия Сейфуллина. С тех пор сочинения А.С. Грина регулярно издаются многотысячными тиражами. Только в !980 году вышли его сочинения в 6 томах, в 1991 году – в 5 томах. В 1988 году издавали его романы, в 2008 и 2010 годах – его повести. А знаменитые «Алые паруса» – символ всего творчества Грина – издавались многотысячными тиражами в 1994 и 2001 годах.
Вот такой след оставил в русской литературе бывший солдат 213-го Оровайского резервного пехотного батальона, расквартированного в Пензе на берегу Суры, Александр Степанович Гриневский, известный всему миру как писатель Александр Грин.

«Новая социальная газета», №16, 20 августа 2020 г. Публикация размещена с разрешения редакции «НСГ». Адрес редакции «Новой социальной газеты»: г. Пенза, ул. Куприна/Сборная, 1/2А. Тел./факс.: 56-14-91.