Максим ДЕНИСОВ

В минувший четверг на площадке интеллектуального парка «Академия» в Пензе состоялась публичная лекция на тему «Взаимоотношения религиозных организаций и власти в Пензенском регионе в период с 1945 по 2000 гг.» Лекцию читал Игорь Гарькин (что любопытно, по образованию строитель), недавно защитивший кандидатскую диссертацию по данному вопросу.

 

Если наиболее драматичному периоду во взаимоотношениях Советской власти и Русской православной церкви посвящено уже немало работ (в частности, замечательная книга С. В. Зелева «Сурская Голгофа. Пензенская епархия в годы гонений (1917–1941)»), то «вегетарианский период» в истории их взаимоотношений, после войны вплоть до крушения Советов, не привлекал большого внимания исследователей. Между тем, он по-своему любопытен.
 
Изначально широкое понятие «религиозных организаций» фактически было сведено Гарькиным к Русской православной церкви. Что и понятно – абсолютное большинство верующих на территории нашей области принадлежало и принадлежит именно этой конфессии. Общины католиков, баптистов и иудеев всегда являлись немногочисленными, а отношения общин мусульман с местной властью сводились, по большей части, к просьбам о строительстве мечетей и неизменным отказам в них. А вот отношения с РПЦ были куда более интересными и насыщенными.

Большую часть своего материала Гарькин почерпнул в пензенских архивах из отчетов уполномоченных по делам религий в Совет по делам религий при Совете министров СССР. Этот институт берет свое начало в 1943 году, когда был создан Совет по делам Русской православной церкви. Это было, на самом деле, серьезным послаблением. Конечно, он осуществлял функции контроля за деятельностью религиозных организаций, но, в то же время, становился посредником и даже защитником от произвола местных партийных, советских и даже репрессивных органов. И в ряде случаев, что примечательно, это действительно работало!

Пензенская область была в религиозном отношении весьма и весьма проблемной для власти. Несмотря на все усилия атеистической пропаганды, значительная часть населения области (а среди сельского населения – большинство) оставалась религиозной. По сравнению с соседними регионами, ситуация для местных властей была просто удручающей – Пенза становилась религиозным центром Поволжья – по церковным праздникам сюда стекались верующие со всей страны.

Наиболее проблемные ситуации для Пензенской области возникли во второй половине 60-х годов. Одна из них связана с постановлением ЦК КПСС о борьбе с «паломничеством к святым местам». В Пензенской области таких насчитывалось 22 – в основном «святые источники».

Ситуация для уполномоченного Совета по делам РПЦ по Пензенской области осложнялась тем, что паломничество к «святым местам» совершалось не только жителями области, но и приезжавшими специально для этого из других регионов. Так, «в 1960 г. к родникам в «Салалейка» Нижне-Ломовского района в день «десятой пятницы» (6 июля) приехали группы верующих из Мордовии, которые были остановлены местными пензенскими агитаторами и дружинниками» (здесь и далее – статья Степновой Д. А. Борьба с православным паломничеством к «святым местам» в СССР в 1950–1970-е гг).

Карательные меры порою выходили за пределы советской законности. Так, прокурор Нижне-Ломовского района Пензенской области С. В. Левков вынужден был заявить протест на обязательное решение райисполкома от 21 мая 1959 г. «О запрещении доступа граждан к родникам на «Салалейке»: «За нарушение этого обязательного решения райисполком установил ответственность в административном порядке – предупреждение – штраф в размере 100 руб. или исправительно-трудовые работы сроком до 30 дней».

Решение было отменено – власть умела демонстрировать справедливость.
Но вот, что примечательно, так это отношение к паломничеству церковных иерархов. «Еще с 1948–1949-х гг. действовали указания патриарха, согласно которым православное духовенство не должно содействовать и лично участвовать в паломничестве».

С управляющим Пензенской епархией епископом Мелхиседеком состоялась беседа уполномоченного Совета по делам религий С. С. Попова. В соответствии с достигнутой договоренностью епископ, Мелхиседек подготовил письма в епархии. Епископ Пензенский и Саранский сообщал, что в природе святых источников нет: «Вода святая бывает лишь тогда, когда она освящается через молитву Церкви и через погружение священником животворящего Креста Христова».

Мелхиседек утверждал: «Суеверное хождение на источники якобы для исцеления является таким грехом, который приравнивается к идолопоклонству и стоит в противоречии с заповедью Божьей: «Не сотвори себе кумира…» … Почитание источников является бессмысленным и греховным».

В результате принятых мер (в том числе и таких, как засыпка источников с помощью бульдозеров, превращение их в водопой для скота и т. д.), к 1973 году местные власти могли с удовлетворением констатировать полное прекращение паломничеств. В 80–90-х годах все источники были восстановлены.
 
Другой любопытный момент – в середине 60-х годов в среде пензенского духовенства появляется диссидентское течение. Некоторые священники в своих проповедях открыто выступали против Советской власти и даже против тех священнослужителей, которые относились к ней лояльно. Но времена, напомню, стояли уже вегетарианские – движение было подавлено силами самой РПЦ. Диссиденты поплатились саном или даже всего лишь запретом к служению.
 
Деликатный аспект – отношение священнослужителей и властей на почве информирования о поведении прихожан. В архивах предостаточно донесений уполномоченных о фактах участия комсомольцев и членов партии в обрядах крещения и венчания. По большей части, такая информация могла поступать только от самих священников. Что, разумеется, характеризует их не с лучшей стороны.

С другой стороны, при обнаружении факта неинформирования властей о таких происшествиях, священник мог поплатиться запретом на исполнение своих обязанностей – уполномоченные обладали таким правом. А для самих граждан такие донесения не представляли угрозы жизни и свободе – только проблемами в карьерном продвижении, а о такой суете христианину тщиться не должно.

Примечателен контроль уполномоченных за финансами церкви. За этим следили строго – любые факты «понуждения» к пожертвованиям и чрезмерных пожертвований пресекались. Но был и другой аспект деятельности уполномоченных. На церковь в те времена возлагались финансовые обременения, схожие с теми, какими облагается сегодня бизнес-обустройство близлежащих территорий и т. д.

Уполномоченные выступали против попыток злоупотреблений со стороны местных властей – когда Церковь пытались принудить к строительству дорог, общественных зданий и т. д. В этом отношении они, кстати, были куда эффективнее нынешних бизнес-омбудсменов.

Последним актом «взаимодействия» РПЦ и советской власти стало привлечение священнослужителей к агитации за участие в первых альтернативных выборах в Советы конца 80-х годов. В 1991 году советская власть рухнула. Начался новый период в отношениях власти и церкви.

 

«Новая социальная газета», №39, 16 октября 2014 г.
Публикация размещена с разрешения редакции «НСГ».
Адрес редакции «Новой социальной газеты»:
г. Пенза, ул. К. Маркса, 16. Тел./факс.: 56-24-91, 56-42-02, 56-42-04.