Человек из Евпатории
Заслуги Олега Балашова перед Пензой вряд ли можно переоценить. Он фактически был «отцом-основателем» местного регби, при котором представляющая наш город команда добилась наибольшего своего могущества, не признавая авторитетов, и заставляя с собой считаться всех «титанов».
Тем не менее, несколько лет назад наши спортивные боссы решили сделать ставку на других людей. И теперь он со стороны наблюдает за тщетными попытками хоть отдаленно приблизиться к былому могуществу пензенского регбийного королевства.
– Олег Александрович, как в восемнадцать лет Вы стали тренером регбийной команды?
– Я занимался практически всеми игровыми видами, но всегда хотелось попробовать чего-то более жесткого, контактного. В 1963 году на проходной завода ВЭМ увидел объявление о проведении показательного матча между столичными «Спартаком» и «Аэрофлотом». Когда увидел его на стадионе «ЗиФ», то понял, что эта игра отвечает моему духу.
И никаких сомнений не возникло, когда затем было вывешено объявление о наборе в секцию регби. Его проводил москвич Кузнецов, не помню уж, к стыду моему, как его звали. ВЭМ был одним из главных поставщиков электронно-вычислительной техники, и Кузнецова частенько сюда командировали.
В тот раз он «завис» здесь на месяц. Объяснил правила, показал элементарные приемы. Когда уезжал, меня выбрали... нет, не капитаном, поскольку команды-то как таковой не было, а старшим группы. Несколько лет мы варились в собственном соку, тренируясь летом, и «затухая» на зиму.
Коллектив сформировался, а выхода за пределы города не было. Я начал слать письма в «Советский спорт» с просьбой помочь найти этот выход. И в 1969 году к нам приехал представитель федерации Юрий Дайнеко. Мы с ним прошлись по кабинетам – обкомовским, горкомовским, райкомовским...
Отношение к регби было тогда несколько настороженным. Где-то даже насмешливым: «Регби – это что, где трусы друг с друга стягивают?». Но приезд и хождения даром не прошли. Благодаря Анатолию Горячкину нам удалось выбраться на игры в Обнинск в качестве «Спартака», представлявшего таксомоторный парк.
Ну и потом пошло-поехало. В 1971 году игры чемпионата РСФСР проходили в Пензе. Жара тогда жуткая стояла, помнится кого-то из казанцев хватил тепловой удар.
– Каким было отношение к команде со стороны высшего руководства?
– Нормальным. Хлопот много мы не доставляли. Раз в год по весне принимали участие в предсезонных турнирах, да раз в год выезжали на игры первенства РСФСР, где восемь лучших команд разыгрывали награды в круговом турнире. У тех, кто выступал в чемпионате СССР, было больше игровой практики. Мы же долго практиковались только на тренировках.
Чуть позже стало разыгрываться первенство Поволжья. Статус команды мастеров получили в 90-м. Решалось все на собрании коллектива ВЭМа, помогавшего нам все это время. Противников было много. Другие тренеры опасались, что при нашем переводе на профессиональную основу им что-то перестанет перепадать.
Большое спасибо Павлу Григорьевичу Петрашу, в то время директору предприятия. Если бы не его решительная поддержка, регби в Пензе не было бы вообще. К сожалению, экономика с развалом Союза стала приходить в упадок, и где-то через три года содержать команду заводу стало не по силам. И ее в итоге стала курировать городская администрация. И думаю, что все затраты команда оправдала.
В первый год мы достойно выступали в первой лиге, а в 91-м получили право на переход в высшую. Но тот чемпионат в истории СССР оказался последним. В России же мы дважды становились серебряными и трижды бронзовыми призерами, выигрывали Кубок страны, пять раз побеждали в розыгрышах чемпионата страны по регби-7.
– Сильные ли разногласия с коллегами возникали, когда Вы входили в тренерский штаб национальной сборной?
– Ни с Владимиром Грачевым в «пятнашке», ни с Николаем Нерушем в «семерке» разногласий не возникало, у нас с ними были хорошие отношения, сохранившиеся до сих пор. Каким-то нововведениям с моей стороны противились лишь игроки из Красноярска — мол, пришел из какой-то Пензы тренер, что он может понимать.
Но в итоге те же самые игроки впоследствии признавали мою правоту. А годы, проведенные в партнерстве с Грачевым и Нерушем, оказались весьма продуктивными. В том числе и для пензенских ребят. На протяжении нескольких лет основной костяк сборной составляли фактически игроки лишь двух клубов – «Красного яра» и РК «Пенза».
– Что же явилось причиной Вашего отлучения от РК «Пенза»?
– А меня от этой команды никто не отлучал. Есть РК «Пенза», находящийся, скажем так, в стадии консервации. И есть «Империя». Несколько лет назад произошла местная «оранжевая революция». Предоставляемый нам бюджет не позволял выступать в суперлиге, и я предложил перевести команду в высшую лигу.
Но такое решение пришлось не по нраву руководителям клубов суперлиги других городов. Поскольку команд в элитном дивизионе было и так не густо, и снятие любой из них косвенным образом могло повлиять на сокращение финансирования, что, естественно, воспринималось болезненно. Начали давить на местное руководство.
В итоге мне заявили, что если я не соглашусь, то найдут тех, кто будет просто участвовать, о результате речи уже не шло. Нашли. На старых дрожжах отыграли поначалу еще сносно, но затем команда стала деградировать. Призванный «спасать» пензенское регби Сергей Кащеев, убыл в Казань. Что парадоксально — возглавляя «Агроуниверситет», он еще был руководителем пензенского клуба. Бред какой-то...
– Вы всего себя посвятили регби, Ваш сын был одним из ключевых игроков РК «Пенза» и сборной России. Почему же Ваш внук занимается хоккеем?
– Если бы у меня в детстве была бы возможность заниматься хоккеем, я бы занимался. Эта игра как раз по мне. Но я родился и вырос в Евпатории, и с хоккеем там, понятно, было туго.
В Пензу, на родину родителей отца, я приехал поступать в приборостроительный техникум. И, впервые став на коньки в шестнадцать лет, помышлять о больших хоккейных победах поздно. Я был дружен со многими хоккеистами, в том числе и с Юрием Пережогиным, много лет возглавлявшим «Дизелист».
Однажды, когда у регби в Пензе не было профессионального статуса, он предложил мне поработать начальником команды. Вопрос практически решился, но в последний момент выяснилось, что я не состою в КПСС. Тогда это было практически недопустимо. У меня и сын долгое время занимался хоккеем, причем не безуспешно.
Что касается внука, то отчасти этот выбор объясняется тем, что хоккейные азы начинают постигать раньше, чем регбийные. К тому же, при нынешнем положении дел в Пензе, его перспективы, как регбиста, представляются проблематичными.
– Вам не предлагали вернуться?
– Разговоры были. Но я мог бы согласиться лишь при определенных условиях. Одним из главных является выступление РК «Пенза», а не «Империи». Также я не представляю своей работы при нынешнем руководителе городского спорткомитета Богацкове, который, по сути, «убил» регби в Пензе.
– Олег Александрович, как Вы, уроженец Евпатории, относитесь к событиям на Украине?
– Я давно живу в Пензе, и сросся с этим городом. Отчасти поэтому я отказался от предлагавшихся в свое время переездов. Но Крым все же является моей Родиной. Я регулярно ездил туда и видел, как его разваливали.
У меня мать украинка польского происхождения. Одна из сестер живет в Киеве, другая в Харькове, есть и родственники в других украинских регионах. Поэтому мне больно за то, что сейчас происходит там. А трагедия Одессы с событиями на Юго-Востоке убеждают в том, что присоединение Крыма к России было верным решением, которое я искренне приветствовал, как торжество исторической справедливости.
Кстати, на днях в Симферополе состоялся матч Кубка России по регби. А мне вспомнилось то, что пензенская команда была первой из российских, проведшей в Крыму первый после распада СССР регбийный матч. Только такие противостояния на крымской земле я могу приветствовать.
Сергей ЗИМИН
«Новая социальная газета», №18, 15 мая 2014 г.
Публикация размещена с разрешения редакции «НСГ».
Адрес редакции «Новой социальной газеты»:
г. Пенза, ул. К. Маркса, 16. Тел./факс.: 56-24-91, 56-42-02, 56-42-04.
