Алексей СУЗЮМОВ, Вячеслав КАРПОВ
Было время, когда имена полярников знал каждый мальчишка. Дети играли в ледовый лагерь Шмидта, в Папанина на Северном Полюсе, в капитана Бадигина, в летчиков Чкалова, Водопьянова, Мазурука. Героев-покорителей Севера было немало. Но все же полярником №1 и национальным героем навсегда остался в народной памяти Иван Дмитриевич Папанин – человек с очень разнообразной, непростой биографией, которой хватило бы на несколько жизней. И, действительно, можно сказать, что Папанин прожил три разные жизни, отражавшие жизнь страны. О его «второй жизни» полярника, знали все. А «третья жизнь» восхищала тех, кто исследовал Мировой океан и водные ресурсы страны. Только о «первой жизни» до эпохи «перестройки и гласности» было известно очень мало, поэтому раскрывшиеся факты удивили очень многих.
Мы обратились к личности И.Д. Папанина (1894–1986) по ряду причин. Во-первых, его жизнь отражала жизнь страны, но была, в то же время, по-своему уникальной. Он был матросом-«братишкой», стал близок к вершинам власти, был низвергнут оттуда, но снова поднялся – не на прежнюю высоту, но занял очень достойное место. Во-вторых, его помощником и заместителем на протяжении 40 лет был наш земляк Е.М. Сузюмов, о котором мы уже писали, а он много писал о Папанине. И, наконец, в третьих: группу папанинцев высадили на льдину в районе Полюса 26 мая 1937 года. В 2013 году этот день стал в нашей стране Днем полярника. А в 2018 году его впервые отпраздновали в Пензе, в Сквере полярников на ул. Володарского. Этот сквер создали на месте пустыря члены Пензенского областного отделения Русского географического общества, он был торжественно открыт в 2017 году – 80 лет спустя после начала полярной эпопеи папанинцев. Все это и дает нам право рассказать о жизни и деятельности полярника №1. Историю творят люди, и не было в предвоенные годы в стране людей более знаменитых, чем Папанин и папанинцы. Мы хотим вернуться к прежним временам, чтобы воскресить в памяти героические, но и трагические страницы в истории нашей страны.
О жизни и деятельности Папанина издано несколько книг, в том числе и «его собственные» воспоминания «Лед и пламень» (1977), написанные по договорам с издательством Политиздат (как и многие другие генеральские-адмиральские воспоминания тех лет) журналистами и людьми, близко соприкасавшимися с ним. В интернете можно найти много статей о Папанине – официальных и не очень. Но практически в каждой из них есть ошибки или существенные неточности. Мы попытались в этой статье избежать их (сократив некоторые нюансы биографии), а главное – дополнить официальный образ национального героя высказываниями о нем ряда людей. Сначала молодую «страну советов» двигал вперед революционный энтузиазм, затем гнал страх репрессий. Папанин успешно прошел эти два этапа в ходе своих первых двух «жизней». Затем страна постарела, и «третья жизнь» на этом фоне ему тоже удалась.
Папанин был береговым матросом, чекистом, комиссаром 2-го ранга войск связи, стал дважды Героем Советского Союза (1937 и 1940), был награжден 9-ю орденами Ленина и множеством других орденов и медалей, стал легендарным полярником и доктором географических наук (1938), в войну был всесильным Уполномоченным Госкомитета по Обороне (1941) и контр-адмиралом (1943). Научным работником, исследователем (как часто о нем пишут) он никогда не был и не претендовал на это. Он был умелым организатором, строителем, «толкачем». По словам его многолетнего помощника и заместителя Е.М. Сузюмова, это был настоящий самородок – руководитель той давней эпохи, когда «даешь!» и «Ваше слово, товарищ маузер» (по Маяковскому) были выше любых дипломов. В зависимости от обстоятельств жизни, он мог быть и добрым, и жестким, даже жестоким.
Жизнь первая – революционная и чекистская
Папанин родился в Севастополе. Его отец был матросом в порту, семья жила в глубокой бедности. Закончив всего 4 класса начальной школы, еще подростком он начал трудиться – был токарем, мотористом в мастерских морского порта. Работал со знанием дела, ходил в передовиках. В 1915 году его призвали на военную службу и определили на Севастопольский судоремонтный завод – с этого момента Папанин стал числиться матросом и имел моральное право надеть полосатую тельняшку. В море он в те годы не ходил. Технику любил и разбирался в ней, что не раз его выручало.
Черноморским флотом тогда командовал адмирал А.В. Колчак. Февральскую революцию он, как известно, не принял, пытался удержать спокойствие на флоте, отрезал Крым от телефонного и телеграфного сообщения с «Большой землей», о происходящем извещал флот личными приказами. Однако в Севастополь прибыла матросская делегация «Кронштадской республики», и под влиянием агитации и общего развития событий в стране делегатское собрание севастопольских матросов, солдат и рабочих 6 июня 1917 года приняло решение обезоружить офицеров, а Колчака отстранить от должности. Адмирал демонстративно выбросил свой кортик в море, заявил о своей отставке и уехал в Петроград.
В этот период Папанин примкнул к революционному движению. А потом вступил в Черноморский отряд революционных моряков, которых отправили на Дон на борьбу с атаманом Калединым. Бои начались в декабре 1917-го, отряд был разбит, в Крым вернулись далеко не все. Это был первый недолгий период красного Крыма. Потом в него вошли белые. Папанин служил в Красной гвардии начальником мастерских – обслуживал бронепоезд. «Сегодня мы под Мариуполем, завтра – в Долгинцево, послезавтра – к Щорсу под Бердичев. Папанин работал и дрался споро, весело», – вспоминал ту пору его боевой друг – пулеметчик, будущий писатель и драматург Всеволод Вишневский. Так началась борьба за освобождение Крыма от белых.
Затем Папанин стал «комиссарить» в штабах Юго-Западного фронта на Украине. Был одним из организаторов и участником партизанского движения в Крыму, связным крымского подполья, проявил и находчивость, и смелость. Но и жестокость к «белякам» тоже. В конце 1920 года, вскоре после занятия Крыма красными, был назначен комендантом Крымской ЧК. Потом ненадолго попал в психбольницу, после чего в 1921 году был переведен на работу в Харьков военным комендантом Украинского ЦИК (Харьков был столицей красной Украины), а потом с год был одним из руководителей революционного черноморского флота – секретарем Реввоенсовета.
«В Крыму – пишет Папанин – селились отставные офицеры, чиновники, вышедшие на пенсию. В деревнях же было засилье кулаков…». Их-то всех (но и многих других) и предстояло «зачистить» чекистам. Об ужасе, охватившем Крым, написал в 1923 году известный русский писатель Иван Шмелев в своем трагическом «Солнце мертвых» (до «перестройки» и «гласности» эта книга была запрещена в СССР). Со ссылкой на данные Союза врачей, он приводит цифру уничтоженных 120 тыс. человек. Был убит и его сын – младший офицер Русской армии, вернувшийся после февраля 1917 г. с фронта в Крым к отцу, болезненный и не принимавший никакого участия ни в революционной борьбе, ни в Белом движении.
Ленин приказал зачистить Крым. Троцкий заявил, что приедет туда только после полной очистки «от белых и буржуазии». Дзержинский приказал сделать это Особым отделам Южного и Юго-Западного фронтов и входящих в них армий. В руководство Крымом были поставлены люди известные. Ревкомом руководил венгерский коммунист Бела Кун. Террористка-большевичка с большим дореволюционным стажем Розалия Землячка (Залкинд) стала ответственным секретарем Крымского обкома РКП(б). Д.И. Ульянов – брат Ленина – был назначен Председателем Крымского Совнаркома. И Крым зачистили – и от оставшихся после исхода Белой армии офицеров и солдат (которым через газету «Правда» обещали амнистию), и от буржуазных «элементов», и других представителей свергнутых классов.
«Во всех городах – пишет современник событий – лилась кровь, свирепствовали банды матросов, шел повальный грабеж, словом, создалась та совершенно кошмарная обстановка разграбления, когда обыватель стал объектом перманентного грабежа». Как комендант КрымЧК Папанин, конечно, участвовал в массовых расстрелах. И учил расстреливать своих младших товарищей. Об этом пишет Сталину с мольбой о помиловании арестованный в конце 1938 года вместе с наркомом НКВД Ежовым начальник УНКВД по Московской области А.С. Журбенко – как он под руководством, ставшего в 1938 году знаменитым на весь мир бывшего коменданта Крымской ЧК И.Д. Папанина, «своей ещё юношеской рукой непосредственно уничтожал врагов» (расстрелян и не реабилитирован). Трудно сказать, скольких людей отправил в небытие Папанин своим маузером, но так как период его деятельности пришелся на самый пик крымской «зачистки», его личный вклад в красный террор был, вероятно, заметным (это однажды подтвердил в узком кругу известный полярный океанограф контр-адмирал и профессор Н.Н. Зубов). Нервы не выдержали, вот он и попал в «психушку».
Промелькнули в интернете и воспоминания очевидца о том, как он с матерью жил в детстве в Ялте, в подвале дома рядом с ялтинской ЧК. Он, маленький и совершенно голый, однажды вылез из подвала на улицу и увидел подводу, на которой лежала гора гимнастерок и штанов (расстреливаемых перед экзекуцией заставляли раздеться). Возница посмотрел на него и со словами «пусть тебе мать что-нибудь сошьет» скинул с подводы штаны. Уже будучи взрослым, этот человек опознал своего благодетеля – это был Папанин. Возможно, он в тот момент вспомнил свое босоногое детство? В своей книге Папанин пишет, что проявлял справедливость – отменял некоторые расстрельные приговоры, поступавшие к нему от более ретивых соратников.
Нужно сказать, что если Землячка, устав от бумажных дел, лично расстреливала из пулемета и топила живьем в Черном море баржи с белыми офицерами – этот эпизод вошел в фильм «Солнечный удар» (2014) режиссера Н. Михалкова, – то Крымская ЧК занималась преимущественно борьбой с бандитизмом, экспроприацией ценностей у населения, зачисткой буржуазных «элементов». Папанин получил в ту пору благодарность за сбереженные конфискованные ценности: там были бриллианты, золото и серебро, посуда и меха – да все, что угодно! А Особые отделы армейского подчинения были главными исполнителями политики красного террора в Крыму.
Любопытно, что Папанин стал прообразом пробольшевистски настроенного матроса Шванди в пьесе драматурга К. Тренева «Любовь Яровая», где воссоздана обстановка, характерная для Крыма. Швандю спрашивают: ты сознательный? «Я? Упольне! Боле некуды! С Марксой, как примерно с тобой... Сперва, говорит, расейский капитал расшибу, посля на заграничный гребнусь». Швандя говорит простецким «народным» языком, что было характерно для Папанина, который свою речь пересыпал словами-«паразитами», ныне запрещенными в печати.
Далее описан семейный конфликт на революционной почве, и это было характерно для той эпохи: жена – учительница Любовь Яровая – была за красных, а муж – офицер – за белых. Яровая разъясняет мужу: «Дороги у нас не разные. Столкнулись на одной дороге, и одному из нас в пропасть лететь» (а ведь она так любила мужа, считала его героем Первой Мировой войны, убитым или пропавшим без вести. И вот неожиданная встреча в Крыму по разные стороны баррикад). Согласитесь, страшная картина раскола страны.
Пьеса начинается с того, что профессор Горностаев, «краса и гордость русской науки» (так в пьесе), приходит в Ревком с жалобой: «Эти с револьверами запечатали мою библиотеку!». Комиссар Вихорь поселился в его квартире, забрал всю мебель, всё заплевал, зарезал трех кур и куриной кровью везде написал «режь недорезанных буржуев». «Ленинская правда, – вспоминал об этом периоде своей жизни Папанин в книге «Лед и пламень», – была настолько понятной, доходчивой, что народные массы – и я с ними – не могли ее не принять». Надо было только дорезать недорезанных буржуев – и всё станет хорошо. Вот Швандя и попытался поднять народные массы, но граждане в ответ решили побить матроса. И тот сбежал, вернулся к партизанам.
Любовь Яровая произносит чеканные фразы: «Новый мир кровью покупают» (ну чем не Розалия Землячка!?). Она пытается спасти от казни схваченных красных подпольщиков. И заявляет мужу – белому офицеру, отказавшемуся ей помочь: «Твоя казнь впереди». А другой персонаж в финальных сценах ареста мужа Яровой, произошедшего на ее глазах, восклицает: «Что же мы над собой сделали!» – этот «крик души» еще многие десятилетия преследовал нашу страну. Знаменитая фраза «пустите Дуньку в Европу», ставшая афоризмом, тоже оттуда. Такая вот правда жизни, описанная драматургом.
Другой драматург, Всеволод Вишневский, многолетний друг и соратник Папанина еще с гражданской войны, написал известную пьесу «Оптимистическая трагедия» – о том, как женщина – большевистский комиссар – преодолела обструкцию матросов-анархистов-черноморцев и сформировала из них Первый матросский полк. И вскоре погибла... И здесь идет перекличка с реальными событиями тех лет, в которых участвовали оба друга.
С крымских времен Розалия Землячка (организатор крымской трагедии), которая и рекомендовала Папанина в ЧК, была его многолетним другом. В своей книге он называет ее ангелом-хранителем (после «побед» в Крыму и других местах Землячка стала заместителем председателя Совнаркома, избиралась в ЦК и ЦКК). Она подтвердила членство в РКП(б) Папанина с 1919 года – первичный документ о принятии его в партию не сохранился. В 1922 г. по представлению бывшего председателя Крымского Ревкома и одного из руководителей Коминтерна Бела Куна (расстрелян в 1938 г.) Папанин за воинскую доблесть на Украине и в Крыму (так записано в представлении на награду, а не за чекистские дела, как часто пишут) получил высший на тот момент знак отличия страны – Орден Красного Знамени. Тогда же он был переведён в Москву комиссаром хозяйственного управления Наркомата морских дел. За ряд дисциплинарных нарушений был разжалован. С 1923 г. он в Наркомате почт и телеграфов, в 1925 году был направлен в Якутию (на Алдан) в качестве заместителя начальника научно-технической экспедиции для строительства мощной радиостанции. Там он проявил себя энергичным и успешным хозяйственным руководителем. На Алдане развернулась золотодобыча, оперативной связи с Москвой и другими крупными городами не было, а она была очень нужна. Папанинская радиостанция была первой на всю Якутию.
В 1926 г. вернулся в Москву. Занял должность начальника Центрального управления военизированной охраны Наркомата почт и телеграфов СССР, т.е. охранял всю почтово-телеграфную службу страны. Много – как сам пишет – ездил по стране с проверками организации охраны почтовых отделений, особенно, что касалось охраны денежных средств. В конце 1920-х годов имел звание комиссара 2-го ранга войск связи. Его редчайшая фотография той поры опубликована в посвященном ему фотоальбоме издательства Планета (1990): в петлицах черная опушка войск связи, четыре ромба армейского комиссара 2-го ранга – эквивалент генерал-полковника, высший орден страны в тряпичной «розетке». Потом «розетки» отменили, но первые орденоносцы продолжали их гордо носить, подчеркивая этим свою исключительность.
В 1929 году окончил специальные курсы Осоавиахима (теперь это ДОСААФ), в 1931 году – Высшие курсы связи Наркомата почт и телеграфа, в 1932 году – первый курс факультета связи Всесоюзной плановой Академии при Госплане СССР. В книге «Лед и пламень» об этой учебе написано не больше одной строки – вряд ли это было серьезное образование. Так наскоро готовили будущих хозяйственных руководителей страны.
В 1931-м в качестве представителя Наркомата связи (возможно, все еще оставаясь замнаркома) он участвовал в арктической экспедиции на ледоколе «Малыгин» на Землю Франца-Иосифа для встречи и обмена почтой с германо-советской экспедицией в Арктику на дирижабле «Граф Цеппелин», оказавшейся немецкой разведывательной операцией (начальник советской команды дирижабля знаток Севера профессор Р.Л. Самойлович был потом расстрелян).
Как и когда Папанин лишился своей высокой должности и звания? Об этом почему-то умалчивается. Наше обращение в музей Папанина в научном городке Борок Ярославской области, где директором работает племянница Папанина, ситуацию не прояснило. Во всяком случае, до получения в ходе войны звания контр-адмирала Папанин комиссаром 2-го ранга нигде не значился.
Папанину – как он пишет – в Арктике понравилось, и он уговорил руководство Арктического института принять его на работу. Высказываются предположения, что он сбежал «на севера» от своего крымско-чекистского прошлого, но прямого подтверждения этому нет. Скорее, с почтово-телеграфной службой по каким-то причинам было покончено, и он искал для себя место нового приложения сил.
Летом 1932 года ледокольный пароход «Сибиряков» сумел впервые за одну навигацию пройти с запада на восток весь Северный морской путь, после чего решением Совнаркома СССР было образовано Главное Управление Северного морского пути с задачей «продолжить окончательно морской путь от Белого моря до Беренгова пролива, оборудовать этот путь, держать его в исправном состоянии и обеспечить безопасность плавания по этому пути». Начальником Главсевморпути был назначен академик О.Ю. Шмидт. В 1930–1934 годах он руководил знаменитыми арктическими экспедициями на ледокольных пароходах «Седов», «Сибиряков» и «Челюскин». Расстояние от Мурманска до Владивостока по Северному морскому пути составляет около 5 800 миль. А по южному, через Индийский океан – около 12 800 миль. Работа в системе Главсевморпути, исследование и обеспечение этой морской трассы и всего Севера страны была в те годы очень престижной. Люди рвались на Север, там была гарантированная работа, да и оплачивалась она неплохо.
Продолжение следует.
«Новая социальная газета», №28, 9 августа 2018 г.
Публикация размещена с разрешения редакции «НСГ».
Адрес редакции «Новой социальной газеты»: г. Пенза, ул. К. Маркса, 16. Тел./факс.: 56-24-91, 56-42-02, 56-42-04.
