Николай ЧЕТВЕРТКОВ
11 ноября исполнится 100 лет со дня окончания Первой Мировой войны
Начавшаяся летом 1914 г. Первая мировая война коренным образом изменила весь уклад жизни населения Пензенской губернии. Хотя на ее территории не велось боевых действий, но с 3 августа 1914 г. «губерния была объявлена в состоянии чрезвычайной охраны»: запрещалось проводить митинги, собрания, не допускалось неповиновение властям, устанавливалось наблюдение полиции за поведением горожан и крестьян, за их отношением к войне. Проводилась мобилизация мужчин на фронт, промышленные предприятия получали заказы на производство оружия, пошив одежды и обуви для армии, на закупку для нее лошадей, повозок, продовольствия. Введен военный налог на каждую семью.
Война пришла в каждую семью
В соответствии с мобилизационным планом в губернии была срочно сформирована 45-я пехотная дивизия и уже 25-26 июля 1914 г. отправлена на Юго-Западный фронт. А с 7 по 9 августа на этот фронт отбыла 80-я пехотная дивизия. По распоряжению губернатора от 22 июля 1914 г. началось формирование ополченческих дружин. С 16 по 20 октября на Юго-Западный фронт из Пензы отправлена 34-я бригада государственного ополчения в составе 199-й, 200-й, 201-й и 202-й пеших дружин. А с 5 по 7 ноября 1914 г. на Кавказский фронт отбыли 193-я, 194-я, 195-я, 196-я и 197-я пешие дружины; в конце ноября – начале декабря – 533-я, 534-я, 535-я и 536-я дружины.
С 30 декабря 1914 г. в губернии формировались «новые части государственного ополчения и комплектовались батальоны ратников первого разряда» семи призывных годов. Мобилизация мужчин на фронт в губернии проводилась все годы мировой войны. Только за 1915 -1917 годы были сформированы, обучены и направлены на фронт 724-я, 725-я, 726-я и 727-я пешие дружины. В результате 46,7% трудоспособных мужчин, в основном крестьян, были мобилизованы в годы войны в российскую армию, а многие семьи остались без кормильцев. Даже выращенный урожай во многих семьях некому было убирать.
Но со дня призыва в армию рекрутов государство установило их семьям пособие, которым пользовались: жены и дети призванных, отцы, матери, деды, бабки, братья и сестры, если они содержались призванным. Размер пособия каждому члену семьи определялся по стоимости продовольственного пайка солдата, состоящего из одного пуда 28 фунтов муки, 10 фунтов крупы, 4 фунтов соли и 1 фунта масла в месяц. Малолетние дети до 5 лет получали половину этого пайка.
С 17 июля 1914-го по 1 мая 1917 года пензенское городское попечительство по призрению семейств воинов, призванных по мобилизации, выдало 728824 рубля 64 копейки для приобретения продовольственного пособия, которым пользовались 8162 взрослых и 4756 детей. А с 1 июня 1917 г. паек по Пензе увеличили с 5 рублей для взрослых до 7 рублей и до 3 рублей 50 копеек для малолетних, а сельским жителям – до 6 рублей на взрослых и до 3 рублей на малолетних.
Семьям призванных на войну оказывала материальную помощь и православная церковь. Действовавшие в Пензенской епархии 770 приходских попечительских советов с начала войны до 1 января 1916 г. собрали для нуждающихся семей воинов 74126 рублей денежных пожертвований верующих, 2147 пудов муки, ржи и пшена, 36 мешков картофеля, 574 штук одежды и белья, 415 возов дров и соломы для отопления жилья, 1584 аршина холста для пошива одежды.
Руководство губернии по указанию российского императора закупало для воюющей армии по твердым ценам зерно, крупный рогатый скот, свиней, а также лошадей, повозки, сбрую, охотничьи винтовки. В первые годы войны закупка велась без затруднений. Но с каждым годом количество лошадей и скота у крестьян сокращалось, что привело к значительному снижению сбора зерновых культур, картофеля. В 1916 г. по сравнению с 1913 г. намолот озимой ржи в губернии уменьшился на 3 млн. пудов, намолот проса – в 3,5 раза, овса – на 43%, гречихи – в 2,6 раза.
И, тем не менее, власть требовала поставки продовольствия и лошадей для фронта. Более того в 1916 г. правительство ввело продразверстку – продавать с каждой десятины хлеб по твердым ценам, запретив рыночную торговлю продовольствием. А кто мог продавать хлеб? Из 228 тысяч крестьянских дворов 60 тысяч были безлошадными и голодали, 82 тысячи дворов имели по одной лошади и еле-еле сводили концы с концами. А это 62,4 процента крестьянских хозяйств губернии. Они ничего не могли продать для армии. С двумя лошадьми было 48,3 тысячи дворов, с тремя лошадьми – 22,9 тысячи дворов, 14,5 тысяч – с четырьмя лошадьми. Это в основном зажиточные кулацкие хозяйства. У них хлеб был, они могли продать его излишки. Но при условии, чтобы за зерно им продавали по твердым ценам одежду, обувь, сельхозтехнику, древесину, керосин, соль. Эти требования земледельцев местная власть не могла выполнить. И хлеб у крестьян отбирали насильственным путем. Только в 1916 г. в губернии так заготовили 338273 пуда зерна.
Еще сложнее было с закупкой лошадей для армии. В начале 1916 г. генштаб российской армии потребовал от губернии поставить в войска 4000 лошадей – 200 верховых, 1000 – артиллерийских и 2800 – обозных. Предписывалось закупать их до начала весенних полевых работ, а «в уездах, где земство откажется от реквизиции, набор лошадей произвести по правилам военной повинности, по продразверстке». И губернское земство составило такую разверстку: Городищенский уезд поставит 644 лошади, Инсарский – 671, Мокшанский – 429, Нижнеломовский – 541, Пензенский – 539, Саранский – 508, Чембарский – 688, Керенский – 818, Краснослободский – 1367, Наровчатский – 715 лошадей.
Если в 1916 г. крестьяне только возмущались действиями властей, то после Февральской буржуазно-демократической революции 1917 г. они стали открыто выступать против изъятия продовольствия и лошадей. В мае 1917 г. в Наровчатском и Нижнеломовском уездах «члены продовольственных комитетов по учету и заготовке хлеба» «подверглись организованному нападению граждан». Крестьян усмиряли военные отряды. Это вызвало крестьянские погромы ссыпных пунктов и помещичьих имений в Керенском, Наровчатском, Чембарском и Саранском уездах. На подавление их только в Наровчатский уезд было послано из Пензы 147 драгун и 115 пехотинцев.
Губернскому начальству докладывали о том, что в имении помещика Столыпина Саранского уезда крестьяне деревень Пушкино, Нагаево, Высокое и Маслово «сожгли все конторские книги с кабальными записями, поделили скот, хлеб, инвентарь, после чего сожгли постройки». А в Мокшанском уезде «граждане сел Сумароково и Бибиково, деревень Слепцовки и Воронцовки захватили и засеяли озимыми около 115 десятин земли и захватили весь монастырский скот». В целом по губернии в мае 1917 г. было разграблено 5 помещичьих имений, в июне – 4 , в июле – 7, в августе – 5, в сентябре – 49, в октябре – 115, в ноябре – 82 имения.
С требованием прекратить мировую войну, отменить продразверстку, в мае 1917 г. в губернии состоялось 21 массовое крестьянское выступление, в июне уже 34. в июле – 37, в августе – 57, в сентябре – 80, в октябре – 185, в ноябре – 161 выступление.
С первого дня войны промышленные предприятия губернии выполняли заказы военных ведомств. Так, Лунинская и Сюзюмская суконные фабрики ткали сукно для солдатских шинелей, а шили их Пензенская, Нижнеломовская, Саранская и Краснослободская швейные мастерские. В Пензе и уездах шили солдатские сапоги, походные шаровары и нательные рубахи. Только в мае 1917 г. губерния получила заказ на пошив 200 тысяч шинелей, 300 тысяч летних шаровар и 50 тысяч походных рубах.
Пензенские заводы выпускали оборонную продукцию. На механическом заводе А.В. Кракка производили ручные гранаты; в цехах трубочного завода (будущий ЗИФ) освоили выпуск алюминиевых трубок для Петроградского военного завода. Акционерное общество воздухоплавания «В.А. Лебедь», созданное на базе фабрики гнутой мебели, изготавливало авиационные винты, плоскости и фюзеляжи для столичного завода, выпускающего самолеты «Лебель-12» – прототипы нынешних бомбардировщиков. В декабре 1916 г. это акционерное общество заключило договор об изготовлении и поставке Управлению военного воздушного флота пятидесяти двухместных бипланов «Ньюпор» с оборудованием для установки на них двух пулеметов, один из которых – для стрельбы через винт, с пятьюдесятью комплектами запасных частей; десяти комплектов запасных частей к этим аппаратам на общую сумму 687460 рублей. Всего военные заказы выполняли 19 пензенских промышленных предприятий, работники которых неоднократно получали благодарности Казанского военного округа за добросовестный труд.
За три года войны зарплата рабочих не повышалась, а цены «на продукты превышали довоенные не менее, чем в три раза». Горожане долго мирились с материальными трудностями. Но после Февральской революции начали открыто предъявлять экономические требования к хозяевам промышленных предприятий и к местным властям. В мае 1917 г. рабочие писчебумажной фабрики В.П. Сергеева добились установления восьмичасового рабочего дня и прибавки зарплаты в размере 75 копеек в день для взрослых и 30 копеек для подростков. Следом восьмичасовой день был введен в депо станции Пенза 1, на заводе Лебедева. А рабочие механических заводов Кракка и Воронцова потребовали от своих хозяев увеличения зарплаты в среднем на 89 процентов и сохранения заработка за рабочими, избранными в общественные организации – в городской совет рабочих депутатов и в профсоюзные организации предприятия. Хозяева лишь частично удовлетворили их требования. В ответ на это 22 июня была объявлена забастовка рабочих обоих заводов. На следующий день местные железнодорожники решили «оказать помощь рабочим, объявившим забастовку, в сумме 500 рублей, отчислять им чистую прибыль кинематографа профсоюза при станции Пенза до конца забастовки, а также оказать помощь путем добровольной подписки». В это же время коллектив галетного завода, производившего продукцию для воюющей армии, «поручил комитету рабочих взять на себя ответственное управление заводом под контролем совета рабочих депутатов и комиссии по обороне».
В конце 1917 г. в Пензе начались голодные бунты. Местная власть докладывала МВД России, «что дороговизна продуктов вызывает озлобленность среди городского населения против торговцев». Но потом городская власть признала, что для населения Пензы, составлявшего на тот момент порядка 94 тысяч человек, ежедневно требуется «не менее 1800 пудов муки, губернским продовольственным комитетом отпускается только 1500 пудов в день», поэтому «некоторым жителям – а это 15 тысяч! – приходится часами простаивать в очереди и возвращаться домой ни с чем».
Все это говорит о том, что трудовой народ тыловой Пензенской губернии стойко переносил тяготы военного времени, отправляя на фронт своих мужей и сыновей, обеспечивая российскую армию вооружением, лошадьми, обмундированием и продовольствием, хотя сам бедствовал и даже голодал.
Пензенцы приютили беженцев
С начала войны в Пензенскую губернию хлынул поток беженцев. Эшелонами прибывали из прифронтовых губерний России люди разных национальностей – украинцы, белорусы, русские, поляки, литовцы, латыши, евреи, эстонцы. Среди них много женщин, стариков и детей. К 15 февраля 1915 г. в Пензе насчитывалось 10456 беженцев, в Инсарском уезде – 7325, в Керенском – 6511, в Городищенском – 4712, а в целом в губернии – 63248 человек. Их нужно было обеспечивать жильем, питанием, зимней одеждой, обувью, взрослых трудоустраивть, детей учить в школах, больных лечить в больницах. Сделать это в условиях военного времени было очень не просто.
В июле-августе 1914 г. в губернии были созданы общественные организации, занимавшиеся обустройством беженцев. Губернский комитет помощи беженцам возглавил председатель земской управы князь Л.Н. Кугушев, отделение Комитета великой княгини Татьяны Николаевны – дочери царя (Татьянин комитет) возглавил губернатор А.А. Евреинов. Появился комитет помощи русским беженцам, латышский комитет помощи жертвам войны, отделение Петроградского польского общества помощи жертвам войны, педагогический комитет помощи пострадавшим от войны. Всего было создано 12 общественных организаций по оказанию помощи беженцам, а в уездах и волостях учреждались их отделения.
Население губернии сочувственно относилось к беженцам. Им отдавали пустующие избы и заброшенные усадьбы. Состоятельные крестьяне брали целые семьи брали в свои дома. Православные храмы размещали пожилых людей в своих богадельнях. Приюты-богадельни в Пензе для престарелых беженцев были открыты на Московской улице и на Покровке, в них проживало 45 человек. Эти богадельни, а также приюты-ясли на Конной, Введенской, Суворовой, Покровской улицах и на Песках, в которых находилось 407 детей, содержались на средства Татьяниного комитета. Такой же приют на 25 беспризорных детей-беженцев был открыт в селе Никольская Пестровка Городищенского уезда.
На средства губернского комитета помощи беженцам на железнодорожной станции Пенза были открыты две столовые – на четыре и на пять тысяч посетителей, а в городе – три питательных пункта: для русских – на 1600 человек, для поляков – на 500 человек, для евреев – 8 питательных пунктов на 3500 человек.
Большое внимание уделялось образованию детей беженцев. На средства Польского комитета в Пензе была открыта школа на Никольской улице на 110 учащихся, в селе Бессоновка Пензенского уезда – на 250 учащихся, в городе Чембар – на 60 учащихся, в городе Троицк Краснослободского уезда – на 100 учащихся.
Губернская школьная комиссия открыла в Пензе начальную школу для 36 детей латышской национальности на средства Латышского комитета, которому в 1915-1916 годах Татьянин комитет ассигновал на эти цели 3909 рублей.
Дети беженцев учились в школах всех уездов губернии. Только в Нижнеломовском уезде обучалось в школах около 800 мальчишек и девчонок разных национальностей. За счет средств Татьяниного комитета они обеспечивались одеждой, обувью, учебниками. Некоторые из них учились в Нижнеломовской гимназии. На каждого из них было ассигновано: на обучение за полгода по 20 рублей, на приобретение учебников и учебных принадлежностей – по 43 рубля 65 копеек и ежемесячно по 25 рублей на питание. Для работающих девушек латышской национальности была открыта воскресная школа по обучению русскому языку. В целом на призрение детей и нетрудоспособных беженцев за 1915 и 1916 годах Татьянин комитет выделил 35350 рублей.
Проявлялась забота и о трудоустройстве беженцев. С помощью губернского комитета помощи беженцам в Пензе были открыты русско-польская, польская и еврейская швейные мастерские, еврейская белошвейная мастерская, российская швейная мастерская. Они выполняли заказы не только жителей Пензы, но и шили одежду для беженцев, проживающих во всех уездах губернии. В 1915 и 1916 годах Татьянин комитет выделил Латвийскому комитету беженцев 3909 рублей 70 копеек на приобретение швейных машин для их школ и швейных мастерских.
Мастеровые беженцы – каменщики, плотники, сапожники, портные – сами находили себе работу, выполняя заказы горожан и крестьян. За счет этих заработков содержали свои семьи, а если не хватало средств на пропитание, то получали пособие от губернского комитета по оказанию помощи пострадавшим от войны.
Заболевшим беженцам местные власти оказывали медицинскую помощь. Так, Пензенская городская управа в 1916 г. оплатила городской больнице 1662 рубля 79 копеек за лечение беженцев, проживавших на территории города. Бесплатная медицинская помощь беженцам оказывалась во всех уездах губернии.
Таким образом, с гордостью можно констатировать, что жители нашей тыловой губернии по-братски отнеслись и дали приют тысячам беженцев из западных регионов России, охваченных войной. И не только дали приют, но и постарались сделать все возможное в тех условиях, чтобы люди, в одночасье оставшиеся без крова и средств к существованию, не чувствовали себя ущемленными.
Окончание в следующем номере.
Николай ЧЕТВЕРТКОВ, кандидат исторических наук, доцент
«Новая социальная газета», №40, 8 ноября 2018 г.
Публикация размещена с разрешения редакции «НСГ».
Адрес редакции «Новой социальной газеты»: г. Пенза, ул. К. Маркса, 16. Тел./факс.: 56-24-91, 56-42-02, 56-42-04.
