Вячеслав КАРПОВ
Гражданская война
Кроваво приживалась в России советская власть, хотя сами Советы стали декоративными уже через 10 дней после революции. Cейчас многие спорят, что же это было: переворот или, все-таки, революция? На мой взгляд, если бы это был переворот, неважно кем инспирированный, то, конечно, победили бы белые. А уж если победили большевики, за которыми пошел простой народ, то уж, образно говоря, – против лома нет приема и, конечно, это была Великая народная революция, которая сразу же переросла в кровавую Гражданскую войну, начавшуюся формально ровно 100 лет назад.
В любой войне всегда есть две воюющие стороны. В отношении народа, я думаю, не скажешь образнее, чем генерал Антон Деникин: «Армия представляет из себя плоть от плоти и кровь от крови русского народа. А этот народ в течение многих веков того режима, который не давал ему ни просвещения, ни свободного политического и социального развития – не сумел воспитать в себе чувства государственности, и не мог создать лучшего демократического правительства, чем то, которое говорило от его имени в дни революции…».
А наш земляк, пензенский дворянин, писатель Роман Гуль, офицер корпуса генерала Лавра Корнилова писал в своей книге «Ледяной поход» («ледяным» назвал поход Корнилова другой генерал – Марков – в публичной лекции в Новочеркасске), что он не хотел остаться в Добровольческой армии по политическим и душевным мотивам – «К белым народ не хотел идти: господа. Здесь сказался один из самых больших грехов старой России: ее сословность. И связанный с ней страшный разрыв между интеллигенцией и народом… мужик не верил. В этом была беда и мужика, и всей России». «Это значило, что я должен убивать неких неизвестных мне, но тоже русских людей, в большинстве крестьян, рабочих. И я почувствовал, что убить русского человека мне трудно. Не могу. Да и за что? У меня же нет с ним никаких счетов. За что же я буду вразумлять его пулями?»
В советской историографии бытовало странное мнение, будто офицеры Добровольческой армии по своему происхождению и имущественному положению были исключительно дворянами-помещиками и капиталистами-буржуями. А вот сведения из послужных списков 71 генерала и офицера виднейших деятелей Добровольческой армии: 64 человека (90%) никакого недвижимого имущества, родового или благоприобретенного, не имели вообще. А.И. Деникин – сын майора, его отец вышел из крепостных крестьян; М.В. Алексеев – сын солдата срочной службы; Л.Г.Корнилов – сын коллежского секретаря. Из 71 офицера – участников «Ледяного похода» – потомственных дворян было всего 15 человек (21?), личных дворян – 27 (39?), а остальные происходили из мещан и крестьян, или были сыновьями мелких чиновников и солдат.
7 января 1918 года на Дону официально получила название Добровольческой армия, которую по призыву атамана Всевеликого Войска Донского генерала Каледина начали формировать генералы Алексеев и Корнилов в городах Ростов и Новочеркасск. Но, по большому счету, армия белых так и не состоялась. В ней как было, так и оставалось около четырех тысяч человек только офицерского состава. «Положение наше безнадежно. Население не только нас не поддерживает, но и настроено к нам враждебно. Сил у нас нет, и сопротивление бессмысленно…Хватит болтать! От болтовни Россия погибла!» – заявил атаман Каледин на заседании правительства Дона. Он застрелился, выйдя в другую комнату, рядом с залом заседаний. На защиту Новочеркасска, столицу Области Войска Донского, вышло всего 147 человек, включая юнкеров и гимназистов. С большими потерями, сдав Дон, армия Корнилова начала «Ледяной поход» на Кубань, который стал легендой Белого движения.
Но Екатеринодар (Краснодар) не взяли, Корнилов погиб, и армия снова вернулась на Дон, уже под командованием генерала Деникина. Согласно порядкам, установленным красными, в Ростове расстреливались все подростки 14–16 лет, записавшиеся в добровольческую армию, а штаб экспедиционного корпуса Петроградского гарнизона под командованием Рудольфа Сиверса, выпустил заявление, по которому все участники Добровольческой армии расстреливались без суда и следствия.
Третьего марта большевики подписали Брестский мирный договор и вышли из Первой мировой войны. Россия потеряла территорию, где проживало 56 миллионов человек. Но дело-то еще и в том, что Россия могла быть и вся оккупирована Германией и ее союзниками Австро-Венгрией, Турцией и Болгарией, если бы не подписала договор. Кстати, немцы фактически спасли от разгрома Добровольческую армию, введя в мае 1918 года войска в южные области России. Атаман Краснов: «Я требую, чтобы все … смотрели бы на них (германские войска) так же, как на свои части». Только недавно белые кляли Ленина как немецкого шпиона, а вскоре войска Кайзера оказались спасителями Белой гвардии.
По Брестскому Договору Россия обязывалась выплатить Германии 6 миллиардов марок и 500 миллионов золотых рублей. И вот здесь Ленин оказался велик – воевать все-равно уже было некому, до трети солдат дезертировало и побежало домой, чтобы успеть к разделу земли, после выхода ленинского «Декрета о земле». Справедливости ради надо сказать, что те, кому по душе пришлись Столыпинские земельные преобразования, с фронта не побежали, им было, что делать на родной земле и после окончания войны. Мой дед, Георгиевский кавалер, дважды раскулаченный и дважды реабилитированный, обрабатывавший практически силами своей семьи 40 га, в письме из фронтового госпиталя называл Россию Матушкой. А через полгода (вот она, Ленинская прозорливость!) в Германии произошла революция, и большевики спокойно аннулировали кабальный договор.
Как ножка от печки спровоцировала мятеж легионеров
Недаром Е. Евтушенко написал, что «В Пензе вся история России…». Никто из пензяков и не ожидал, что наш город вляпается в вооруженное противостояние с такой профессиональной военной силой, как часть 50-тысячного корпуса пленных чехов и словаков, сформированного в составе российской армии осенью 1917 года и сражавшегося на стороне России в Первой мировой войне против Германии и Австро-Венгрии. С декабря 1917 года, на основании декрета французского правительства об организации автономной Чехословацкой армии во Франции, чехословацкий корпус в России был формально подчинён французскому командованию и получил указание о необходимости отправки во Францию. Чехословаков боялись все: Германия даже потребовала их заключить в концлагеря.
Да и становилось очевидным, что Антанта желает использовать легионеров для борьбы с советской властью. 18 февраля 1918 г. на юге России началась германо-австрийская интервенция. Корпусу грозила гибель. 26 марта советское правительство заявило о своей готовности оказать содействие эвакуации чехословацких частей через Владивосток, при условии их лояльности и сдачи основной части вооружения в установленных пунктах. Одним из пунктов была назначена Пенза. Совнарком предоставил 60 эшелонов.
26 марта 1918 года в Пензе представители СНК РСФСР, ЧСНС в России и Чехословацкого корпуса подписали соглашение, по которому гарантировалась беспрепятственная отправка чехословацких подразделений из Пензы к Владивостоку: «…Чехословаки продвигаются не как боевые единицы, а как группа свободных граждан, берущих с собой известное количество оружия для своей самозащиты от покушений со стороны контрреволюционеров… Совет народных комиссаров готов оказать им всякое содействие на территории России при условии их честной и искренней лояльности…»
27 марта в приказе по корпусу № 35 определялся порядок использования этого «известного количества оружия»: «В каждом эшелоне оставить для собственной охраны вооружённую роту численностью в 168 человек, включая унтер-офицеров, и один пулемёт, на каждую винтовку 300, на пулемет 1200 зарядов. Все остальные винтовки и пулемёты, все орудия должны быть сданы русскому правительству в руки особой комиссии в Пензе, состоящей из трёх представителей чехословацкого войска и трёх представителей советской власти…». Артиллерийское вооружение, в основном, было передано красногвардейцам ещё при переходе с Украины в Россию. С марта 1918 г. через город один за другим проходили эшелоны с подразделениями чехословацкого корпуса. Уполномоченные губернского Совета принимали от них вооружение, имевшееся сверх установленной нормы, стремились выявить винтовки, пулеметы, гранаты, которые легионеры прятали в укромных местах теплушек.
С февраля по май в Пензе шло формирование 1-го Чехословацкого революционного полка. Около 300 проезжавших чехов и словаков вступили в него. Он насчитывал до 1200 бойцов - чехов, словаков, сербов, венгров, австрийцев, немцев. 16 мая большинство его подразделений, во главе с Ярославом Штромбахом, отправились на подавление антисоветского восстания в Саратовскую губернию. 14 мая на станции Челябинск чугунной ножкой от печки, выброшенной из проходившего эшелона с военнопленными-венграми, был ранен чешский солдат. В ответ чехословаки остановили поезд и подвергли самосуду виновника.
По следам этого инцидента советские власти Челябинска на следующий день арестовали нескольких легионеров. Однако их товарищи силой освободили арестованных, разоружили местный отряд Красной гвардии и разгромили оружейный арсенал, захватив 2800 винтовок и артиллерийскую батарею. В такой атмосфере крайнего возбуждения в Челябинске собрался съезд чехословацких военных делегатов (16—20 мая). Съезд решительно стал на позицию разрыва с большевиками, заподозрив, что их могут выдать Германии и Австро-Венгрии, и постановил прекратить сдачу оружия (к этому моменту оружие ещё не было сдано тремя арьергардными полками в районе Пензы) и двигаться «собственным порядком» на Владивосток.
Фактически мятеж чехословацкого корпуса спровоцировал начало гражданской войны и иностранной интервенции в Россию. 21 мая чехи перехватили телеграмму, посланную за подписью Льва Троцкого, народного комиссара по военным делам, в которой содержался приказ все чехословацкие части немедля расформировать или же вместо отправки во Францию превратить… в трудармию! В ответ чехословаки… решили ехать во Владивосток, вопреки всему, самостоятельно. Существует и другая телеграмма - заведующего оперативным отделом наркомата по военным делам РСФСР Аралова, датированная 23 мая 1918 года и направленная в Пензу: «Немедленно принять срочные меры к задержке, разоружению и расформированию всех частей и эшелонов чехословацкого корпуса как остатка старой регулярной армии».
Троцкий не любил, когда подрывали его авторитет неисполнением его распоряжений. Поэтому 25 мая он издал приказ: любыми доступными способами чехословацкие эшелоны остановить, а любого чехословака, с оружием в руках находящегося в районе магистрали, расстреливать немедленно. Как известно, официальная историография датой начала мятежа называла 26 мая, а это значит, что Троцкий объявил о мятеже на день раньше его начала. Таким образом, именно советская власть первой объявила корпусу войну. И он принял вызов, хотя тем самым, сделался участником сразу четырех войн – войны Антанты с Германией и ее союзниками, гражданской войны с теми чехами, что остались верными Австро-Венгерской монархии, «красными чехами», что передались большевикам, а еще гражданской войны на территории России, и превратился в одного из активных участников всех этих войн.
Пенза – 65 часов оккупации легионерами
26 мая Минкин (председатель Пензенского Губсовета) докладывал Л. Троцкому: «Пришли к заключению, что не можем выполнить предписание. В Пензе на расстоянии 100 верст находится около 12 000 войск с пулеметами. Впереди нас стоят эшелоны, имеющие на 100 человек 60 винтовок. Арест офицеров неминуемо вызовет выступление, против которого устоять мы не сможем». Троцкий отвечал: «Товарищ, военные приказы отдаются не для обсуждения, а для исполнения. Я передам военному суду всех представителей военного комиссариата, которые будут трусливо уклоняться от исполнения разоружить чехословаков. Нами приняты меры двинуть бронированные поезда. Вы обязаны действовать решительно и немедленно. Больше добавить ничего не могу». Поздним вечером 26 мая 1918 г. в здании Совета на Соборной площади состоялось совещание советских и партийных руководителей Пензенской губернии. Пришли к выводу, что открытое столкновение с чехословаками, ввиду превосходства их сил, может закончиться неудачей. Было решено приложить все усилия, чтобы путем переговоров заставить легионеров сдать оружие.
Корреспондент американской газеты «The New York Times» Карл Аккерман в 1918-19 годах приезжал в Россию и написал книгу «По следам большевиков». В одной из глав он приводит рассказ чешского солдата, принимавшего участие в боях на улицах нашего города.
«27 мая в 3 часа дня к нам на станцию (Рязано-Уральский вокзал, ныне ст. Пенза- III — здесь и далее прим. автора) пришёл товарищ Кураев (председатель Совета губернских комиссаров), пожелавший выступить перед солдатами. В своей речи Кураев показал всё свое отношение к нам. Никогда раньше в своей жизни я не слышал такой демагогии! Похоже, он думал, что перед ним стадо баранов. Потом выступал товарищ Минкин (председатель губисполкома), речь которого произвела ещё более удручающее впечатление. Он сказал: «Вы воюете за трон царя! Вы не поедете во Францию. На самом деле вас отправят в Африку воевать против чернокожих рабочих и крестьян. Франция просто использует вас, но ничего не даст взамен. Вас продали американским миллионерам. Вы — козлиное мясо!» Некоторые из нас смеялись, другие кричали: «Убирайся, мошенник. Наше положение становилось критическим. Мы решили захватить Пензу, но не стали приступать к делу немедленно. Возможно, в этом проявился добрый дух нашей нации. Нам не хотелось воевать с русскими, хотя атака на город в тот момент не принесла бы столько жертв, сколько их оказалось впоследствии. Мы оставались верны нашей традиции поднимать свой меч лишь в ответ на агрессию. Тем не менее, влияние большевиков чувствовалось повсюду, и уехать из Пензы можно было только свергнув их власть…».
Проходившие весь день 27 мая переговоры результата не дали. Легионеры разоружаться не пожелали. Более того, вечером того же дня предъявили Совету ультиматум, требуя отказа от разоружения, обеспечения эшелонов паровозами и отвода из Пензы 1-го Чехословацкого революционного полка. Срок ультиматума – сутки. Эти требования Пензенский Совет отклонил. Был создан штаб так называемой пензенской группы легионеров. Возглавил группу поручик Станислав Чечек. В самой Пензе на станции Рязано-Уральской железной дороги в эшелонах находились 1-й полк Яна Гуса (2800 штыков), техническая рота (150), 1-я артиллерийская бригада без орудий (200) и различные мелкие команды (до 100 штыков).
Несмотря на достигнутый численный перевес, командование пензенской группы не решалось на штурм Пензы до подхода эшелонов 1-го запасного полка, хотя общее выступление корпуса уже началось. Легионеры очень хорошо знали расстановку сил. Вместе с прибывшими из Рузаевки, Симбирска, Аткарска и других мест подкреплениями у защитников Пензы едва набиралось 2 тыс. бойцов. Большинство защитников города не имело военной подготовки, не было у них ни достаточного количества командного состава, ни опытных пулеметчиков. В артиллерийской батарее 1-го Чехословацкого революционного полка (48 бойцов, командир Йозеф Поспишил) было 7 легких орудий и 2 тыс. шрапнельных снарядов.
Еще 18 мая Й. Поспишил докладывал, что батарея нуждается в опытном инструкторе-артиллеристе. Чехословаки же представляли собой регулярные части, руководимые кадровыми офицерами. Пенза была объявлена на осадном положении 28 мая с 12 часов. Были отрыты окопы на Поповой (Боевой) горе, Лекарской, Дворянской, Московской улицах и у Тамбовской заставы. Отряды красной гвардии сосредоточены у Красного, Татарского и Казанского мостов, у артиллерийских казарм, лесопильного завода и в Пушкинском сквере. 3 орудия установлены у Скобелевских казарм, 2 — на Соборной площади, 2 — у бывшей Губернской Земской Управы.
Бой за город можно разделить на два последовательных этапа. 28 мая на станцию Пензы, где стоял чешский эшелон, подошел красноармейский отряд, командир которого потребовал у начальника эшелона сдать оружие. В ответ легионеры открыли огонь, уложив на месте несколько десятков красных бойцов. Преследуемые легионерами, красноармейцы устремились назад, в город. Появление легионеров на улицах Пензы послужило сигналом к восстанию населения, которому чехословаки раздали отобранные у сдавшихся красноармейцев винтовки. Завязались уличные бои. Сильное сопротивление оказали латышские стрелки. Только 31 мая, потеряв больше половины убитыми, латышские отряды отступили за город.
Сражение по всему городу продолжалось, не затихая ни на минуту, почти двое суток.. 28 мая легионеры проводили разведку боем, пытались захватить водные переправы и господствующие высоты, а если повезет, нанести советским войскам поражение малыми силами. 29 мая чехословаки, используя достижения предыдущего дня, ввели крупные силы, окружили город и захватили его. К обеду следующего дня город был полностью захвачен. 65 часов легионеры были в Пензе. Одной из главных причин быстрого падения Пензы было и то, что 28 мая легионеры захватили 3 броневика: «Грозный», «Адский» и «Остин» вместе с охраной из китайцев, присланных на помощь красной гвардии. Броневики своим огнем подавили пулеметные точки защитников, в том числе и на колокольне главного храма города.
На улицах повсюду лежали жертвы этого столкновения - это были и красноармейцы и сами чехи из числа легионеров и те чехи, что уже успели записаться в коммунистическую ячейку и воевавшие на стороне советов и, самое прискорбное, что на тротуарах и мостовых было много убитых мирных горожан, скошенных шальными пулями. Трофеями чехословаков стало значительное количество оружия и боеприпасов и 1500 пленных красноармейцев, большинство из которых они отпустили по домам. После победы легионеры безжалостно расправились с бойцами 1-го Чехословацкого революционного полка. Попавшие в плен бывшие однополчане и земляки, были избиты и расстреляны. Остальных пленных в количестве 200-300 человек отвели на 40-й разъезд (ныне станция Пенза-3) и заперли в подсобных помещениях железной дороги.
Окончание в следующем номере.
«Новая социальная газета», №4, 1 февраля 2018 г.
Публикация размещена с разрешения редакции «НСГ».
Адрес редакции «Новой социальной газеты»: г. Пенза, ул. К. Маркса, 16. Тел./факс.: 56-24-91, 56-42-02, 56-42-04.
