Вячеслав КАРПОВ
Окончание в следующем номере.
Легенда семьи Бибиковых
Некоторое время назад меня заинтересовала заметка, появившаяся в одной из пензенских газет, в которой уважаемый краевед А.В. Тюстин рассказал, что несколько лет назад в наш краеведческий музей приходили люди и предлагали музею приобрести кольцо Пушкина. В общем-то, это предложение, наверное, совершенно ординарное для солидных и богатых музеев. Ну, например, кольца декабриста Волконского и его жены были приобретены Иркутским музеем декабристов у тамбовского коллекционера за 20 000 $. Однако финансовые возможности пензенского музея не позволяли приступить к переговорам, а, может, просто желания не было втягиваться в длительную историю с экспертизами и научными доказательствами.
Ну а через некоторое время я опубликовал в «Новой социальной газете» статью о персонажах портрета «Девочки-сестры», где изображены художником Макаровым внучки жены Пушкина, Натальи Николаевны Пушкиной-Ланской, от ее второго брака с генералом П.П. Ланским. Я спрашивал и, ныне уже ушедшего от нас, В.П. Cазонова, бывшего в ту пору директором картинной галереи, о том, почему судьба одной из девочек – Елизаветы Николаевны Араповой-Бибиковой-Ланской, которая умерла и захоронена в Пензе, известно многое, а о судьбе второй – Натальи Николаевны Араповой-Анненковой-Меликовой, и о жизни ее в эмиграции не известно ничего? С подобным же вопросом я обращался и в пушкинские музеи России, но понял, что им это не слишком интересно, как не интересна и судьба еще одной внучки – Марии Николаевны Араповой-Офросимовой, бывшей директрисой Русского дома для престарелых эмигрантов под Парижем. Это там, где находится знаменитое кладбище Сент Женевье-де-буа.
Потом была долгая переписка с атташе по культуре посольства России во Франции и с фондом имени Сергея Радонежского, который проводил реставрационные работы в Русском доме. Интерес мой подогревался тем, что внучка Пушкина Наталия Николаевна Меликова вторым браком вышла замуж за внука пензенского декабриста Ивана Анненкова – Федора Ивановича Анненкова. Жили они под Лунино, в селе Ломовка, где в фамильном склепе и был похоронен погибший смертью храбрых, герой Первой мировой войны Федор Анненков. Понятно стало, почему никто не интересовался их судьбой – мужья – известные генералы Белой армии.
В 2016 году представители «Дома русского зарубежья» имени Солженицына в Пензе подарили библиотеке имени Лермонтова собрание «Нового журнала», издававшегося в Нью-Йорке. Редактором этого журнала с 1966 по1976 год был наш известный земляк Роман Гуль. Из статьи «Судьба перстня Пушкина» я узнал много интересного для проводившихся мною исследований. А через некоторое время я встретился с пензенскими хранителями реликвии, которая через Рожнову, автора уникальной книги «Жизнь после Пушкина», была передана в музей Пушкина в Москве. И Ольга Григорьевна Макушина, хранительница красивой семейной легенды дворянского рода знаменитых Бибиковых, поведала мне удивительную историю, c которой она решила познакомить земляков.
В.Д. Бибиков происходил из старинного дворянского рода. Дед – Дмитрий Гаврилович Бибиков (18.03.1791–22.02.1870) – участник Отечественной войны 1812 года, с 1837 года служил Киевским, Волынским, Подольским генерал-губернатором, с 1848 года состоял членом Государственного совета, с 1852 года – министром внутренних дел. Отец – Дмитрий Дмитриевич (29.04.1831–27.07.1865) – состоял на государственной службе и был женат на Елизавете Петровне Шереметевой (20.05.1835–?). Виктор Дмитриевич избирался почётным мировым судьей, в 1898–1913 гг. состоял нижнеломовским уездным предводителем дворянства, в 1913–1917 гг. – пензенским губернским предводителем. Был женат на внучке Н.Н. Пушкиной-Ланской Елизавете Николаевне Араповой (21.06.1873–03.07.1953). Сохранился отзыв о В.Д. Бибикове пензенского губернатора И.Ф. Кошко: «Жил круглый год в богатейшем имении своей жены, урождённой Араповой, занимался хозяйством.
Жена его, ещё молодая женщина, была в моё время красива, а в ранней молодости, судя по многочисленным её портретам на столе мужа, отличалась прямо идеальной красотой. Вообще, оба были чрезвычайно мягкие и сердечные люди». После революционных событий 1917 года Бибиков оказался на Северном Кавказе в частях Добровольческой армии, откуда вместе со штабом 1-го армейского корпуса генерала А.П. Кутепова эвакуировался в Крым. Из Крыма вынужден был бежать в Турцию, где и умер. Повествование Ольги Макушиной, праправнучки Наталии Николаевны, немного позже, а в начале, чтобы легче понять сюжет рассказа, немного о том, каким мы не знали Александра Пушкина, и о женщинах и талисманах, которые окружали его и дарили вдохновение.
Храни меня, мой талисман
Осенью 1823 года Пушкин жил в Одессе. Он служил в канцелярии губернатора Новороссийского края – графа Михаила Воронцова, но служба мало интересовала поэта. Молодой Пушкин искал острых ощущений и с головой окунулся в море жизненных удовольствий. Ни выговоры, ни угрозы не действовали на юношу, который думал лишь о поэзии и женщинах. На балу он познакомился с губернаторской женой Елизаветой. Графиня была старше Пушкина на 7 лет, но пылкое чувство поэта покорило ее сердце, и в феврале 1824 года она ответила ему взаимностью. Роман их длился недолго. Михаил Воронцов считал Пушкина бездельником (с ним, впрочем, намучился в Молдавии еще один наш знаменитый земляк генерал Инзов), и однажды сказал Вигелю: «Вы, кажется, любите Пушкина; не можете ли вы склонить его заняться чем-нибудь путным под руководством вашим? На что Вигель резонно ответил: «Помилуйте, такие люди умеют быть только что великими поэтами».
Ну а Пушкин занялся женой губернатора Новороссии! А в конце мая 1825-го в письме к Бестужеву из Михайловского Пушкин писал: «Мы не хотим быть покровительствуемыми равными. Вот чего подлец Воронцов не понимает. Он воображает, что русский поэт явится в его передней с посвящением или одою, а тот является с требованием на уважение как шестисотлетний дворянин, – дьявольская разница!» Воронцова можно было не любить, но нельзя было не уважать. Кроме личной храбрости, на его на счету было немало деяний, заслуживших ему признательность потомков, в частности, одесситов. Он превратил Новороссию в процветающий край.
Пушкин долго не мог забыть Воронцову. Они переписывались. Александр посвящал ей стихи: «Талисман», «Сожженное письмо», «Ангел», бережно хранил ее подарки, особенно перстень-талисман, который Элиза подарила ему на прощание.
В знаменитом стихотворении «Талисман» Пушкин описывает перстень, подаренный ему на прощанье Елизаветой Воронцовой, как оказалось, навсегда. Причиной высылки Пушкина был как раз его роман с женой графа Воронцова, героя войны 1812 года, новороссийского генерал-губернатора, под началом которого Пушкин служил. Генерал-фельдмаршал Воронцов был человеком лояльным и просвещённым – жители Одессы даже воздвигли ему памятник. Но компрометирующих слухов вокруг своей красавицы-жены терпеть не желал. По преданию, у неё оставался второй, парный перстень, с помощью которого она запечатывала письма к Пушкину. В пользу того, что Пушкин в этих стихах имеет в виду кольцо Воронцовой, свидетельствуют 5 отпечатков старинной надписи на камне, сделанных на странице черновика. Если внимательно перечитать это стихотворение, становится понятнее, какое именно значение Пушкин придавал кольцу: «От измены, от забвенья сохранит мой талисман…»
Иногда говорят о роковой ошибке Пушкина, надевшего не то кольцо. Но ведь он размышлял об этом и сделал сознательный выбор. Пушкин не расставался с ним до самой смерти. Перстнем с печаткой опечатывал личные письма и архивы. Поэт верил, что перстень хранит его поэтический дар. В октябре 1824 года Александр получил от Элизы еще одно письмо. О чем писала Воронцова – неизвестно, но ее послание сильно потрясло Александра. Он схватил перо и написал на листе несколько строк:
Прощай, дитя моей любви
Я не скажу тебе причины...
Очевидно, Воронцова сообщала ему, что ждет ребенка. 3 апреля 1825 года она родила девочку. Смуглая брюнетка Сонечка была разительно не похожа на всех светловолосых графских детей. Судя по всему, Воронцов сильно подозревал, что это не его дочь. Существование внебрачного ребенка длительное время оставалось тайной семьи Пушкиных. Знала об этом и жена Александра – Наталья Гончарова. Должно быть, перед свадьбой он сам обо всем ей рассказал. Софья Воронцова (1825–1879 гг.), официально считающаяся дочерью Михаила Сергеевича Воронцова и Елизаветы (Элизы) Ксаверьевны Воронцовой (в девичестве Браницкой), в свое время вышла замуж за Андрея Павловича Шувалова и стала графиней Софьей Михайловной Шуваловой. А история рода Шуваловых самым непосредственным образом связана с историей села Нижний Шкафт Никольского района.
По разным источникам, которые невероятно противоречивы во всём, что касается пушкинских колец, перед тем, как отправиться на дуэль, поэт снял с руки перстень с изумрудом (или с бирюзой?) и надел сердоликовый перстень-талисман Воронцовой. Перстень с бирюзой, защищавший от насильственной смерти, был незадолго до этого подарен Пушкину другом Нащокиным. Этот перстень Пушкин ещё перед дуэлью отдал товарищу по лицею и своему секунданту Данзасу. Кольцо с изумрудом поэт носил всю жизнь, одна из легенд связывала его с перстнем Поликрата, воспетым Шиллером. Легенда гласила, что чем больше оно приносит счастья, тем ужаснее будет расплата. Реальный Поликрат был предательски убит. Воронцовский же перстень с сердоликом защищал от предательства. Может быть, об этом думал Пушкин в последние часы перед роковой дуэлью? И почему он перебирал перстни в момент, когда за ним заехал Данзас?
Парные кольца с сердоликом и с загадочными надписями были своего рода дипломатическим подарком караимского хана генералу Воронцову, и были довольно узнаваемыми. Второе, парное кольцо осталось у самой графини. Описание сердоликового перстня было опубликовано в каталоге первой пушкинской выставки 1880 года в Москве (и в «Лодзинском Листке» в 1889-ом) – крупное золотое кольцо витой формы с большим камнем красного цвета с восточной надписью. Сохранилось много свидетельств, что камень был восьмиугольным. Оттиск этого кольца-печатки сохранился на многих письмах Пушкина, а на черновике стихотворения «Талисман» Пушкин оставил целых 5 оттисков. Лира выдала Пушкина своим пением – его роман с замужней графиней Воронцовой стал достоянием общественности. Умирающий Пушкин завещал кольцо-талисман с сердоликом Жуковскому, который его очень любил и носил всю жизнь рядом с обручальным. Кольцо стало своего рода переходящим знаком отличия лучших литераторов эпохи.
После смерти Жуковского перстень перешёл к Тургеневу, затем Полиной Виардо он был передан в Пушкинский музей Александровского, бывшего Царскосельского лицея. Оттуда перстень был украден лицейским дворником в 1917 году. С тех пор судьба кольца неизвестна. Похитителя нашли, как и все украденные им вещи. Все – кроме того самого кольца. Есть версия, что сердоликовый перстень Пушкина был похищен во время выставки, которая проходила в здании Благородного собрания (Доме Союзов) в июле 1880 года и для стареющего Тургенева, предоставившего кольцо, организаторы выставки вынуждены были сделать копию. Больше всего легенд окутывают происхождение изумрудного перстня. По одной из них, самой земной, кольцо подарил поэту перед ссылкой в Бессарабию дядя, Василий Львович. Оно считалось фамильным, ранее принадлежало Ксении, дочери Бориса Годунова, среди его владельцев был царь Иван III. Одним словом, перстень был царским подарком кому-то из предков Пушкина, скорее всего, Абраму Ганнибалу. Пушкин относился к кольцу с изумрудом, как к талисману – он верил, что изумруд приносит творческое вдохновение и раскрывает тайну слова. По одной из версий, на смертном одре Пушкин передал перстень с изумрудом Владимиру Далю, врачу и писателю, со словами –
«Бери, друг, мне уж не писать».
Дочь Даля впоследствии передала его президенту Академии наук великому князю Константину Константиновичу. Сейчас, так же, как и кольцо с сердоликом Волконской, он хранится в музее на Мойке. Другое своё кольцо с сердоликом Пушкин отдал для призов благотворительной лотереи в 1820 году, в Гурзуфе, в Крыму. Оно попало к Марии Николаевне Раевской и, опять же по легенде, Пушкин хотел, чтобы это кольцо попало именно к ней. На оранжевом сердолике были вырезаны купидоны в ладье. Позже Мария Раевская выйдет замуж за графа Сергея Волконского и последует за ним в Сибирь, куда Волконский будет сослан после восстания декабристов. Пушкинским перстнем Волконская дорожила, её внук в 1915 году передал его в Пушкинский дом, откуда он был передан в музей Пушкина на Мойке, где и хранится до сих пор.
И, наконец, третье сердоликовое кольцо Пушкина, которое, скорее всего, было первым по счёту, если выстраивать хронологический порядок, насколько это возможно. Членами полумасонского тайного общества «Зелёная лампа» были заказаны одинаковые перстни. Камень мог быть любым, но на все была нанесена гравировка в виде Меноры – семисвечного светильника. Пушкин выбрал сердолик, но гравировка на его кольце отличалась от остальных – на камень был нанесён рисунок пифийского треножника. Уже тогда друзья признавали за ним провидческий дар.
Следующее кольцо – обручальное. Во время венчания кольцо упало, и Пушкин увидел в этом плохой знак. С этим кольцом он был похоронен, и считается, что это единственное кольцо Пушкина, о котором точно известно, где оно находится. И, наконец, последнее кольцо было подарено Пушкину Анной Керн в 1827 году.
«Новая социальная газета», №40, 3 ноября 2016 г.
Публикация размещена с разрешения редакции «НСГ».
Адрес редакции «Новой социальной газеты»: г. Пенза, ул. К. Маркса, 16. Тел./факс.: 56-24-91, 56-42-02, 56-42-04.
P.S. от администрации сайта. Жаль, если кольцо Пушкина затеряется. Такой экспонат мог бы стать украшением нашего музея. Жаль, что в городе нет серьезных меценатов, филантропов и коллекционеров, которые могли бы приобретать и сохранять для потомков произведения искусства. Для этого в городе должен быть предприниматель масштаба Вячеслава Моше Кантора.
