ПензаТренд

KON

КУЛЬТУРА ПЕНЗЫ

I Музыкально-поэтический фестиваль

Вечер Алексея Александрова

Вечер "На Энцелад!"

 Встреча "Время верлибра"

Творческий вечер Марии Сакович

Вечер "В начале было слово"

Встреча "Абсурд. Логика алогизма"

Вера Дорошина "Слова на ветру"

СПОРТ ПЕНЗЫ

Фитнес-клуб "ЭНИГМА СУРА". Пенза

Многократный рекордсмен
Книги рекордов Гиннесса
по силовому экстриму
в фитнес-клубе "ЭНИГМА СУРА"
в Пензе

РЕКЛАМА

О романе "Волны житейского моря"

Дана ЛОБУЗНАЯ

© Л. И. Терёхина, 2005

 

 РОМАН О ПЕНЗЕ

(Опыт лирического послесловия.)

 

Каждая книга, увидевшая свет, непременно имеет свою историю создания. Иначе книги просто не будет.

Самое начала писательского труда – авторский замысел, тот душевный и умственный толчок, который оплодотворяет будущее произведение. Как набухающей почке суждено брать из природы тепло, влагу и воздух, так и художественному замыслу дано впитать из души и ума автора, из его  жизненного опыта и эрудиции, социального сознания и культуры то, что станет идеей книги, той основной мыслью, ради которой и пишется произведение.

Идея же спрядает нить сюжета, на которую нанизываются, как разноцветные бусины, события отдельных человеческих судеб. А судьбы человеческие складываются на конкретном историческом фоне порой невероятно сложно. И не важно, какой это век, какая эпоха – человек всегда неразрывен со временем, в котором живёт. Автор отбирает тот фактический материал, который, будучи орошённым долей художественного вымысла, составит содержание книги.

Что ни говори, прочитав книгу, мы делаем первый, даже несколько примитивный вывод: интересна книга или скучна, читается ли она «запоем» или приходится, мучая себя или теряя время, продираться сквозь строки словесной тягомотины.

Талантливый автор, как правило, по-хорошему хитёр. Заинтересовать читателя он хочет не бескорыстно – есть у него затаённая художественная задача: склонить читателя к своему, авторскому отношению ко всему, им изображённому, сделать читателя своим союзником.

Но смею думать, что не будет ни захватывающего интереса, ни правдивого изображения времени, которое легло бы на душу и сознание читателя без яркого, добротного художественного языка писателя. Такого образного, чтоб за каждым предложением вставали живые детали человеческой жизни, сами люди с их лицами, голосами, мыслями. Только он такой – больше никто! Язык таких диалогов начинаешь реально слышать, постепенно наделяя персонажей книги манерой говорить и двигаться, даже тембром голоса.

И всё это свойственно новой прозаической книге Лидии Терёхиной «Волны житейского моря».

Замысел этого большого повествования возник в трагические для автора дни. Оборвалась жизнь любимого человека, мужа и самого близкого друга Анатолия Дорошина, известного журналиста и поэта. Внезапно не стало такой органичной, такой естественной половинки на редкость счастливого, гармоничного брака, в котором любовь,  спаянная общим интересом к жизни, литературе, истории, современной политике, к людям была нравственной платформой бытия. Оно включало в себя семью, общее мироощущение и творчество…

Наступило сознание простой по своей жути мысли: пройди сейчас хоть всю землю, этого человека больше нет и не будет. Никогда! Нигде! Надо было учиться жить без него…

В один из таких вечеров – не прошли ещё и сороковины – вспомнила Лидия Ивановна о большом, оставшемся ей и её детям в наследство архиве мужа. В лучших традициях русской интеллигенции в семье Дорошиных тщательно собирали и сумели сохранить не только семейный, в нашем теперешнем понимании, но и родовой архив, до времени пылившийся в старинных фотоальбомах и пачках писем «аккуратно перевязанных зелёной шёлковой тесьмой». Читала их Лидия Ивановна всю зиму, и постепенно пустота стала наполняться смыслом. Ежевечерне – чтение и осмысление места прочитанного в сюжете книги. Обветшавшие за десятилетия, напечатанные на «слепых», «допотопных» пишущих машинках документы и рукописные послания людей разных эпох, написанные давними металлическим перьями, которые или обмакивали в чернильницы дорогих письменных приборов или в «непроливашки» довоенного или послевоенного времени… Это были живые письма: манера письма и почерк хранили характеры людей, писавших их.

В «Комсомольской правде» от 1 августа 2005 года случайно прочитала я интервью с внучкой Александра Вертинского, тоже Александрой, ведущей телевизионного канала СТС. Она сказала: «Моя мама, Марианна Вертинская, до сих пор переписывается со своим последним мужем, живущим в Праге. И я думаю, что в этих письмах от руки есть настоящая теплота, которую многие пары, живя под одной крышей, утратили».

На вопрос корреспондента «Чего Вы хотели бы пожелать нашим читателям?» это дитя XXI века ответило: «Попробуйте писать любимым людям письма от руки. В отличие от электронных посланий рукописные сохраняются на всю жизнь».

Добавлю от себя: как скучно стало всматриваться в пустые глазницы почтовых ящиков, которые служат теперь только для казённых платёжек.
Эпистолярное наследие, собранное и сохранённое А. Дорошиным, стало одним из достоинств книги Лидии Терёхиной. Без него были бы невозможны «Волны житейского моря». Или были бы они совсем другими.

Автор, филолог по образованию, своим крепким (как говорится, почти мужским, а может, наоборот, женским, утончённым и чутким) умом создала роман, основанный на правдивом историческом материале с небывало уместными эпистолярными вкраплениями. Строки живых писем, налагаясь на хорошо знаемый фактический материал бурно и мучительно протекавшего ХХ века, сделали содержание подлинно талантливого художественного произведения ещё и документом эпохи. Роман читается на одном дыхании.

Роман «Волны житейского моря» – книга о Пензе и пензяках. И хотя география его очень обширна, в итоге нити судеб ведут к этому провинциальному городу, каких в России много. Но для автора  и большинства персонажей «Волн…» – это единственный на земле город – либо их малая родина, либо место их духовного созревания, либо место обитания любимых ими людей.

«Подумать только, какой-то листок бумаги, а с каким нетерпением его ждёшь, с какой радостью его вынимаешь из почтового ящика и, пока лифт доставляет тебя на «свой» этаж, раскрываешь конверт. Ведь теперь только и живёшь этими светлыми отблесками», – думает один из героев книги Георгий Сеземов. И в одном из своих писем женщине, чужой жене, которую любил всю жизнь, приводит строки Расула Гамзатова:

Пишите письма старикам,
Их писем не кладите в долгий ящик.
Ах, эти письма, каждая строка
В них стонет…

«Удивительное тепло и свет исходит от писем наших родителей, вершителей великой Победы, спасителей России», – признаётся Лидия Терёхина, дочь бывших фронтовиков.

Письма тех лет были сердечным доказательством неослабевающих человеческих привязанностей. Так, Борис Шергин, талантливый художник и организатор, «… с регулярностью 3-4 раза в год разрождался длиннющими посланиями. Он называл это «поговорить за жизнь с теми, кто поймёт». Приведу его строки о времени перестройки: «… поделили страну на столичных людей и провинциальное быдло, а кто кого кормит?» И другая цитата из его же письма: «Выкупил у алкашей собаку.

Забит, замучен, грязен и нечёсан был (пёс) до невероятности, но потихоньку душой своей собачьей отошёл».

Нет, на бегу, перебирая маленькие клавиши могильников, не передашь столько душевной теплоты, тем более не оставишь её на века!

Не на многих страницах романа появляется Рита, знакомая девушка Кирилла Даршина. Но навсегда в этой книге останутся её письма – занозой ли, упрёком ли любимому: «Я уехала так далеко специально, чтобы быть подальше от тебя, с надеждой, что всё пойдёт. Напрасно. Никто ведь не виноват, что я полюбила тебя – ни ты, ни я».

Присущий автору поэтический талант благотворно отразился и на языке прозаического повествования. Чистой, свежей, содержательной струёй вливается он в душу и сознание читателя. То и дело останавливает нас выпуклой, фотографической представимостью. Так, меня поразила фраза о «… висячем, почти не опускающемся на асфальт дожде».  Сколько раз сама ощущала это, а определение нашла только в «Волнах житейского моря». Или фраза о девушке, в юности потерянной Даршиным: «Лишь подобно сброшенной на берег одежде останутся её письма». Или предложение, достойное стать афоризмом: «Время погоняло жизнь». Восприятие автором метели кратко и слышимо: «Ветер натужно гудел, скрёб о стену металлической тёркой».

По первому своему образованию Лидия Терёхина – художник. Не отсюда ли такое, почти кинематографически живописное полотно: «Обоз, забрав десяток раненых, развернулся и уполз обратно».

О непонятной солдатам, затянувшейся Мировой войне – лаконичное и ёмкое, с тонкой психологической стрункой: «Николаше же больше всего хотелось приткнуть к костру онемевшие ноги и спать, спать…»

Нельзя без кома в горле читать расстрельную сцену в подвале, где должен был участвовать в убийстве один из Даршиных – Геннадий, будущий отец Кирилла. Только глубокий обморок спас его от убийства мальчика. Автор буквально прожигает наше сознание предложением: «Голубые глаза его (мальчика) заполнили весь подвал».

Кто из путешествовавших по свету не чувствовал то же, что одна из героинь «Волн…» Вера Кузьмина: «… тонкий, горьковатый дух полынной пыльцы, осыпающейся с редких сизых стебельков, торчащих вдоль насыпи. Они стойко выдерживали вихревые натиски воздушных потоков, создаваемых проносящимися по железным путям товарняков. Они вздымали из глубины души её тревогу возвышенную, мечту о чём-то новом, но обязательно необычном и прекрасном».

Громкие слова «любовь к Родине» не воспринимаются затасканных штампом, когда читаешь о малой родине автора: «Там, зарождаясь от родников, ими же подпитываясь по пути, текла студёная даже в июльскую жару речка. Название носила она Ухма. Так и представляется: бросаются в её тёмное лоно как уголья загоревшие косари либо истомлённые жарой на жнитве белотелые бабы, и несётся к стоящему в зените солнышку исполненный жути и восторга вопль: «Ух, ма!» В этот короткий, чуть ли не мимоходом набросанный пейзаж, входит сжимающая сердце трагическая струя: «Садов в Кущёвке не заводили с тех пор, как на каждую яблоньку был наложен налог».

Родная земля, деревня формировали душу и характер главной героини: «Простота и открытость кущёвских нравов наложили неизгладимый отпечаток на характер Веры Кузьминой. Не признавала она с малолетства искусственности в человеческих отношениях, лести, двурушничества».

Книга Лидии Терёхиной обращена к людям, живущим сегодня. Персонажи книги – тоже россияне. Некоторые крестьянствовали, как глава рода Даршиных Семён Петров(ич), служили по казённым ведомствам, как Киприан Семёнович, Геннадий Даршин, пытались разобраться в крутых исторических коллизиях погибающей империи, как Николай и Яков Даршины, оказавшиеся в одном из боёв на расстоянии выстрела друг от друга, но по разные стороны братоубийственной гражданской.

Здесь и интеллигенция 60-х годов, представленная «квадругой» молодых людей: Митя Заамурский, Лёнчик Кумарин, Лёва Кригер и Кирилл Даршин. Их объединяла общая послевоенная юность, взросление в переулках и улицах Пензы, тёплая человеческая дружба, которую им удалось пронести через всю жизнь.

Митя Заамурский – сын завуча школы, где в одном классе учатся друзья, «никогда не прибегал к покровительству матери, был сам по себе, что называется «в авторитете». По натуре добрый и незлопамятный, он допускал лишь форму открытого сражения, презирал хитроумные подножки. Обладая недюжинными способностями в сфере точных наук, Заамурский был человеком широкой культуры. Удачливый учёный-физик, настоящий мужчина, хороший семьянин, немного ёрничая и любя братской любовью Даршина, Митя писал к нему: «Ты ещё не изжил такие вредные для газетчика качества, как скромность, стыдливость, сентиментальность?

Придётся с этим завязывать, мой друг… Но помни: главнее всего свобода!!! Всё-таки впереди огни».

Бескорыстно добрый Лёнчик Кумарин, Кумир, «доверчиво смотрел на мир навсегда удивлёнными глазами трёхмесячного барашка». Он любил глазеть на девочек на улице, и они нравились ему все поголовно, любил танцевать, с успехом занимался спортивной гимнастикой. А ещё всю жизнь любил женщину, которую потерял в юности по своей наивности.

В отличие от него Лёва Кригер «Ещё в подростковом возрасте стал объектом женского внимания, обрёл славу первого красавца. Но это ничуть не обременяло его, страстного книгочея и неплохого рисовальщика, принятого за свои таланты даже в шпанистой компании глухих «низовых» кварталов старой Пензы. Несмотря на свои бесконечные романы он вместе с Заамурским поступил в знаменитый Ленинградский физ-тех и даже умудрился стяжать репутацию «ответственного» студента.

Доверчивый и застенчивый как девушка Кирилл Даршин не расставался с книгой, читал буквально на ходу. Абсолютно беспомощному перед лицом элементарнейших законов физики и математики юноше прочили карьеру писателя. Он и поступил на филологический факультет Пензенского педагогического, окончив который, попытал себя на чиновной работе, но обрёл в журналистике.

Лидия Терёхина рассказывает о четвёрке этих ребят и о людях, окружающих их, связанных с ними родственными,   сердечными или духовными узами. Все они – её народ. Народ, который она знает и любит.

Последняя глава романа «Волны житейского моря» чуть назидательно, но провидчески названа «Цугом вытянем». Приведу отрывок из неё. Говорю «отрывок», так как для простой цитаты в нём слишком значительно содержание: «Русский народ постарались разобщить. Мы с большей или меньшей охотой стали «каждый сам по себе»

При этом каждый подспудно был уверен, что уж он-то непременно – с его руками, мозгами, деньгами, связями… выплывет, окажется «на гребне волны» в новом жизнеустройстве. Получили хороший урок: многие вспомнили сказку о царе, предложившем своим сыновьям сломать веник. Осознали, что купно сделать это невозможно, но очень легко по прутику. Стало быть, сильней человек общинный, не жалеющий для голого собрата последней рубахи, пополам с голодным ломающий единственную хлебную горбушку.

Ясно, что всех бед российских ныне руками не разведёшь. Но в ряду наших больших и малых потерь есть одна, которая кому-то может показаться незначительной. Но только на первый взгляд. Об этой потере писала в статье об Анатолии Эфросе в 1990 году Анна Пастухова: «Мы перестали писать письма. Жаль. И дело не только в том, что целое поколение не оставит эпистолярного наследия, по которому потом могли бы судить о нём. Жаль нас самих, потому что в коротких телефонных перебросках «Как дела?» – «Нормально» может быть упущено самое важное: так и не возникнут токи, дающие людям, душевно близким, возможность найти, понять и помочь друг другу».

По большому счёту, книга Л. Терёхиной обращена к России, к её людям, живущим сегодня. И, как бы объясняя читателю манеру, избранную для повествования, автор пишет с поразительной простотой и открытостью: «Не вижу необходимости выдумывать какие-то сюжетные ходы, потому что в жизни происходит всё обыденно и просто. Изо дня в день. По всей земле-матушке».

Историческое полотно книги кратко, телеграфным языком прочертила сама писательница: «На наш век выпала революция, Великая война, Буржуазный переворот. Были ещё Мировая и Гражданская, голод, репрессии, грандиозные стройки, целина, Гагарин, Афган, Чернобыль, Чечня».

Но полотно это расцвечено тёплыми пятнами тогдашней действительности, когда автор говорит о людях, их отношениях, о том, как они мечтали о будущем и прилагали все усилия для того, чтоб оно было лучше, нежели «день сегодняшний».

«… Необычайно трепетное ощущение и яркое отражение происходящего в нашей жизни в высшей степени присуще творчеству Лидии Терёхиной. Вот её обращение с неизбывной любовью и в то же время с горечью к России нынешней, зашедшей на данном историческом этапе в страшный тупик, из которого надо искать и обязательно найти выход:

Что напрасные слёзы роняешь –
Воровата, боса и пьяна?..
Кто дороги твои залатает,
золотая моя сторона?
Кто на камне горючем напишет,
что сулит твоим странникам рок?
Кто прочтёт?
Кто поймёт?
Кто услышит?
На пустынных скрещеньях дорог?»

Невероятно, но на эти три трагические вопроса, заданные поэтессой Лидией Терёхиной, отвечает своей книгой прозаик Лидия Терёхина.

Дана Лобузная

 

 СОДЕРЖАНИЕ

 

От издателя.

Часть I.  Квадруга.
Часть 2.  Точки отсчёта.
Часть 3. Просто, просто, просто…
Часть 4. Поиск.
Часть 5. В пределах времени.
Рассказ Николая Киприановича Даршина.
Часть 6. Ветви дерева.
Часть 7. Так было всегда.
Часть 8. Выпали им дороги.
Часть 9.  Цугом вытянем.

Д. Лобузная. Роман о Пензе (Опыт лирического послесловия.)

 

Volny morya

 

Об авторе Лидии Терехиной

 

Лидия Терёхина. Лествица. Часть I. Стихотворения

Лидия Терёхина. Лествица. Часть II. Стихотворения

Просмотров: 1867

Добавить комментарий

Защитный код
Обновить

Еще на эту тему


МУЗЫКА ПЕНЗЫ

Алина Викман. "НЕ ЗИМА"

Миша Хорев. "МЕТЕОРИТЫ"

Миша Хорев. "ГИМНАСТКА"

Гр."На!Смерть"."БУХАЙ,ВАРРЕЛЛА,БУХАЙ"

Гр."На!Смерть"."СПЛЕТЕНИЕ СОЗВЕЗДИЙ"

 

ИСКУССТВО ПЕНЗЫ

Михаил Мамаев. Амбротипия

ФОТО ПЕНЗЫ

Зимние кораллы
  • Зимние кораллы
Фотоотчёт концерта
  • Фотоотчёт концерта "Йорш", 25 февраля 2014 года. Автор фото - Дмитрий Уваров.
Автор Илья Мурылёв. Окно
  • Автор Илья Мурылёв. Окно
Концерт Viva Negativa в рок-кафе DominantA
  • Концерт Viva Negativa в рок-кафе DominantA
Автор Сергей Козлов. Старый цыган
  • Автор Сергей Козлов. Старый цыган

penzatrend.ru

© 2013-2015 PenzaTrend
Журнал о современной Пензе. 
Афиша Пензы в один клик.

Использование материалов возможно
только при наличии активной гиперссылки
на источник, который не закрыт для индексации.

© 2013-2015 PenzaTrend Журнал о современной Пензе.
Афиша Пензы в один клик.