Сергей КУБРИН
Веселился костер. Жарили картошку.
Середина августа выдалась дождливой, поэтому с ребятами ценили каждый сухой день. В жару за огонь ругали взрослые, боялись, начнется пожар. В дождь спички моментально мокли, и все мысли о красно-желтой с черными бликами стихии оставались за бортом мечтаний. А сегодня и не жарко, и не холодно. Тучи накапливаются, но дождя нет. Наверное, прорвется ночью.
Еще не стемнело. Можно гулять.
Сидели втроем. Я, Валерка и Бука. С самого утра настроение колебалось на нуле. Лето заканчивается. Скоро должна начаться новая неизвестная школьная пора. Я не противился мысли, что придется ходить в школу. Но тут же понимал – теперь не погуляешь целый день. И все бы ничего… Уроки задают. Часто я следил за Катей, когда та чертила в тетрадях, вырисовывала буквы и заучивала наизусть стихи. Оно мне надо?
– Не буду я ходить в эту школу, сперлась она, – заявил Валера.
– А я буду, – Бука любил идти вопреки Валеркиному мнению.
Я промолчал. Надеялся, может, не так уж и плоха, эта школа. Вдруг понравится. Картошка покрывалась корочкой. Разрезали ее ножом. Всем поровну. Горит сначала во рту, катаешь ее от щеки к щеке, остывает. Давно я уже не ел такой картошки. Да и не хочу, если честно… Вдруг загрущу, детство вспомню.
Костер пригревал. Прежде съежившиеся от вечернего свежего ветра, разлеглись теперь на траве, вытянули ноги, сняли кофты на замке. Тихо и спокойно. Соловьиная опера и прерывистый кукушкин ответ.
– Мне двадцать лет осталось жить, – сказал Валерка.
– Ерунда. Кукушки врут. У меня дед хвалился, что до ста проживет, а умер лет в шестьдесят. Вот и слушай птиц.
– Да ну тебя…
Замолчали. Кукушка тоже прекратила предсказания.
– Чего это?
– Где?
Бука случайно обнаружил в траве бутылку. Стеклянная, из-под молока, внутри лежала бумажка. – Открывай, там внутри фигня какая-то. Бука наклонил бутылку, потряс. Листок выпал. – Это тебе, Серега. Тут писанина.
Я развернул бумагу. Печатными буквами выводилась надпись «Сегодня в восемь у нас. Будем разбираться» и подпись «Белинские».
Поняли сразу. Пацаны с соседней улицы Белинской объявили нам драку. Однажды мы с Валеркой уже дрались. Белинские спорили, что их улица лучше нашей. Валерка тогда уложил двоих, я одного. Улица Победы отстояла титул первой. Что Белинские хотели сейчас, и предположить не могли. Бука сразу вошел в курс дела, сказав, что в их Алексеевке подобные битвы чуть ли ни каждую неделю происходят. Правда, там ребята постарше дерутся, но бывает и мелочь участвует.
– И что вы делите?
– Я ничего. Это все старшие. Когда деньги выбивают, когда штуки важные, например насос для велосипеда, знаешь, какая у нас вещь это ценная, – заметил Бука.
– А еще?
– В последний раз из-за девчонки ругались. Ее сразу два пацана любили.
И тут тайное прояснилось. Мы переглянулись втроем. Точно, как же сразу не догадались. Уже вторую неделю с нами гуляла Вика Стрельченко – кудрявая, маленькая, в красном платье. Правда, большую часть времени с ней проводил Валерка. Мы с Букой больше наблюдали. Валера дарил ей цветы – воровал на бабушкиной клумбе, ловил ящериц и маленьких ужей. Последние Вике не нравились. Сначала она испуганно кричала, после смеялась, нервно, урывками.
И Валерка, и мы с Букой знали, что Вика с улицы Белинского. На Победе у нее живет тетя, мамина сестра. Должно быть, кто-то дружил с ней из Белинских.
Делать нечего, решили идти. Условия в записке не оговаривались. Сколько их, Белинских, будет, что с собой брать – черт знает. Хотели позвать Сашку, друга моей сестры. Подумали, гиблое дело – откажется, ему неинтересны наши разборки. А больше пацанов и не было на Победе.
– Возьми свою собаку, – предложил Бука. Я обрадовался сначала. Дик искусает противников, если потребуется. Но передумал. А вдруг что случится. Пусть лучше меня убьют, чем кутенка. Ни за что.
Так и пошли втроем. Белинского находилась через дорогу, около моста. Под мостом железная дорога, которая манила меня чуть ли не каждый день. Но мама не разрешала ходить к поездам. Шел, мечтая, лучше бы Белинского рядом с «железкой» располагалась. Хоть какая-то романтика. А так…
Белинские нас ждали. Трое. Мы задержались минут на десять. Валерка возвращался к месту костра, вспомнив, что забыл ножик. С ножом спокойнее.
– Долго мы вас ждать будем? – спросил высокий веснушчатый пацан, главарь Белинских. Его называли Длинным. В прошлый раз мы дрались с другими, мелкими.
– Сколько надо, столько и будете! – ответил Валерка. Он был ниже ростом и скромнее по комплекции. Но отвага его превышала все мыслимые пределы. Подошел к Длинному, нос к носу. Готовится уже к удару.
– Подожди, рано еще. У нас разговор есть.
– Какой? – крикнул я. После приблизились с Букой.
– Ты с Викой дружишь?
Наши предположения оказались верны.
– Я дружу, – снова встрял Валера.
– Аа-а, – протянул Длинный, – ты, – легче ему было одолеть меня, более трусливого и хилого.
– А чего, проблемы?
– Проблемы у вас. А у меня условие. Либо вы не дружите с ней, либо вам крышка. Она мне нравится, поняли?
Я знал Длинного. Он учился с моей сестрой. Ему было около десяти. В классе, рассказывала Катя, его постоянно выгоняли с уроков. Хулиган и раздолбай. Он ждал нашего ответа, надеялся, что мы согласимся. Но говорю же, настроение с утра не заладилось. Надо было как-то разрядить обстановку.
Валерка вытащил из кармана ножик. Длинный отступил на полшага, а пацаны из его шайки с места не сдвинулись. Держали руки в карманах и посмеивались. Стал смеяться и сам Длинный.
– Испугал, думаешь? Пацаны, – крикнул он, – и те тоже показали лезвия.
Валерка растерянно глянул на меня. Я прятал за спиной булыжник. Бука небольшую железную трубу – нашел по дороге. Он посмотрел недолго, сузив глаза, и, наконец, кивнул. Это означало, что пора действовать. Валерка понесся с ножом на Длинного. Я бросил камень в черномазого пацана, нерусского, наверное. Бука зарядил по лбу рыжему мальчишке, с торчащими, как у зайца, зубами. Началось месиво. Куча мала. Колотили друг друга, валялись по земле, собирая пыль, ударяли безразборчиво. Я даже случайно зарядил Валерке в шею, он не заметил. И все думал, только бы ножом не порезали, только бы не порезали…
В итоге мы проиграли. Втроем оказались прижатыми к земле. Белинские пустили в ход веревки. Связали руки крепким узлом, раздали поджопники. Я взвыл от боли… Послышался смех. Вот сволочи.
– Вот, посмотри теперь, Вика, кто из нас круче.
Из-за беседки вышла Стрельченко. Красивая, как всегда, в платье, в туфлях и бантиках. Валерка отвел глаза. Покраснел от стыда и злости.
– Ну, ребята, вы – слабаки.
Белинские рассмеялись. Хохот Длинного выбешивал. Смеялся истерически, хватался за живот. Он обнял Вику, подошел к Валерке и демонстративно пнул его в челюсть. Валерка сдержался, не крикнул, но слезы брызнули из глаз. «Сука», – прохрипел.
Нас вели под мост, к железной дороге. Я радовался и одновременно посматривал взволнованно на рельсы. Что придумали эти козлы? Длинный командовал расправой. Велел привязать нас к столбу. Вика посмеивалась, хлопала то и дело в ладоши.
Привязали. Раздали заключительную порцию оплеух. А на последок… кто мог подумать… Случилось ужасное. Длинный нажал кнопку на столбе, раздалось шипение. Стал материться, обзывая железнодорожников словами, значение которых я узнал только спустя месяц, в школе. Через мгновение Белинские скрылись, пожелав удачи.
– Что он сделал? – спросил Бука.
– Нам конец. Сейчас менты прибегут.
– Почему?
– Это кнопка связи со станциями. Мне папа рассказывал, если так просто нажать, побаловаться, то деньги потом возьмут, вроде наказания.
Отец Валерки работал на железной дороге. Приходилось верить.
– Мы отомстим!
– Выбираться надо.
Попробовали развязать узлы – не вышло. Белинские готовились к встрече, все предусмотрели.
– Помогите! – закричал я, – по-мо-ги…
– Тихо ты. Милиция быстрее прибежит.
Я часто видел по телевизору, как милицейские машины мчатся по дорогам. Преступники всегда оказывались пойманными. Добро побеждало. Искренне верил, что быстрее милиционеров никого нет.
Сколько еще заблуждений таилось в моей голове… Минуты через две послышался странный скрипучий звук. Все, подумали, примчались. Но вместо милиции к нам двигался Пришелец. В инвалидном кресле, на колесах, он умело перебирал руками специальные рычаги, и транспортное средство набирало ход. Мы просили помочь, извинялись, что неудачно пошутили тогда, избили, но Пришелец молчал. «Глухонемой», – сказал Бука.
Пришелец приблизился, плоским камнем с острыми краями разрезал веревку. Руки затекли, не слушались. Освободившиеся, счастливые, понеслись домой, помогая Пришельцу. Быстро везли кресло, в гору, с горы. Пришелец улыбался, светился, сиял.
Все кончилось. Все хорошо…
Валерка поклялся, что впредь не станет влюбляться. Слишком много проблем из-за женщин. «Они для другого созданы», – заметил он.
С Пришельцем подружились. Данила хоть и жил на Белинской, в шайку раздолбаев не вступал. Предпочитал приезжать к нам, на Победу. Сначала с бабушкой – та волновалась сильно, но через несколько дней самостоятельно. Мы в знак благодарности даже стали изучать немой язык. Игорь объяснил, что Белинских хулиганов забрали в милицию. Те решили повторить фокус с кнопкой, но их задержали. Валерка позавидовал, сказав, что круто на самом деле побывать в ментовке. Его тогда серьезно никто не воспринял, все улыбнулись.
Лето подкрадывалось к заключению. Вместе с ним прощалась и наша история. Администрация города в одночасье приняла решение сносить дома на улице Победы. Решили строить большой торговый центр, а жильцам выделить квартиры. Взрослые особо не противились, документы подписали, согласились, не посоветовавшись, конечно, с нами. И все бы ничего… Но так вышло, что Валеркина семья переехала в западный микрорайон, мы перебрались за мост, в центр, а Буковские снова вернулись в Алексеевку. Игорь остался на Белинского. Прощались долго. Поклялись переписываться, как только научимся без ошибок писать. Странная несправедливая жизнь…
Больше мы друг друга не видели. Не переписывались, не пересекались. Только совсем недавно, в прошлом месяце, я встретил Буку. Не узнал сначала. Девятнадцатилетний, он выглядел на порядок старше. Высокий, ухоженный, в стильных джинсах и кожаной куртке. Сам меня остановил. Решили выпить пива в местной забегаловке. Выяснилось, что учится Бука в Москве, через три года получит диплом инженера-химика. Разговор не клеился особо, подбирали слова. Спросив, слышал ли что-нибудь про ребят, Бука склонил голову, пожал плечами: «А ты не знаешь разве?»
Оказалось, Пришелец умер несколько лет назад. У него была врожденная болезнь, и к смерти его готовились. А Валерка уже второй год сидит в тюрьме. Совершил разбой, повязали. Бука случайно узнал через родителей. Я нашел адрес колонии, решил съездить, повидать Валерку. Но до сих пор откладываю. Все-таки четырнадцать лет прошло… как это будет выглядеть?
Серия коротких рассказов «Улица Победы»:
«Улица Победы». Рассказы. «Шипучки»
«Улица Победы». Рассказы. «Бука»
«Улица Победы». Рассказы. «Голиаф»
«Улица Победы». Рассказы. «Письмо из Америки»
«Улица Победы». Рассказы. «Пришелец»
«Улица Победы». Рассказы. «Туалетный призрак»
«Улица Победы». Рассказы. «Папа всё-таки ошибся»
«Улица Победы». Рассказы. «Улица Победы»
Другие произведения:
Рассказ «Не бывает двух Богов»
Притча «Мистическая астронавтика»
